Любовь зла - Мари Князева

— Отличный план!

Мы вместе с ней отнесли краску в подсобку, вместе оттёрли мне растворителем руки и вместе пошли в группу. А примерно через час я отвёз свою очаровательную надзирательницу в общагу, и мне стоило серьёзного усилия над собой не поцеловать её на прощание. Но я взял себя в руки и решил потерпеть до благотворительного вечера. Вот когда ей уж точно не отвертеться!

Настя

Конечно, Тамара Владиславовна была не в восторге от моей просьбы о выходном посреди недели, но деваться ей некуда: она и так постоянно мучается чувством вины, что не может платить мне больше. Подкармливает борщами и подпаивает чаем с домашней выпечкой. Заочно. Сама она на работе постоянно, но Веня прекрасно исполняет роль радушного хозяина. Вскоре после нашего разговора с его мамой мне внезапно пришло сообщение с незнакомого номера:

"Посемк тв не придешб"

Я долго ломала голову, что бы это могло значить, но потом до меня наконец дошло: это Веня спрашивает, почему меня завтра не будет. Сильно удивилась: он никогда мне раньше не писал. Вообще не знала, что он это умеет, но плохое попадание по буквам говорило само за себя.

"Прости, у меня дела", — ответила я сразу.

Веня: "Этр твоц паренб"

Вопрос? Утверждение? О ком он говорит?..

Поразмыслив как следует, я поняла: Веня запомнил Ярослава, который был с нами в четверг, считает, что он мой парень, и спрашивает, с ним ли у меня дела.

Настя: "У меня нет парня, Веня. Ярослав — мой друг. Да, у нас дела, но это только один раз"

Веня: "Прсле завтра придешб"

Настя: "Да, обязательно"

Веня: "Спасибр"

Надо же! Мне и в голову не приходило, что он так привязан… Конечно, Тамара Владиславовна иногда утверждала что-то в этом роде, но я думала, это такой реверанс с её стороны. Чтобы мне было приятнее работать.

Как бы то ни было, на следующий день уже в полвосьмого утра мой телефон зазвонил. На экране высветился "Ярослав Дмитриевич". Я как раз чистила зубы. Пока прополоскала рот, пока вытерлась, пока дошла до комнаты — он уже был там.

— Яр! — растерянно замерла я на пороге. — Ты как тут оказался?

Мои соседки с любопытством повысовывали носы из-под одеял.

— Ты трубку не берёшь — я пришёл проверить, всё ли в порядке. Разбудить, если что: у нас же много дел сегодня…

Вот нахал…

— Как ты узнал номер комнаты?

Он с деланой скромностью пожал плечами:

— Личное обаяние порой творит чудеса.

Я хмыкнула: представляю, как он обаял нашего вахтёра Никитича, насквозь прокуренного "Беломором" 70-летнего деда…

— Я ещё позавтракать не успела…

— На это и был расчёт! Я сам тебя покормлю.

— Где? Как?

— Доверься мне.

Сердечко моё болезненно ударилось в грудь. Доверься..! Я уже почти… но страшно до жути, до мурашек в печёнках. Разве можно доверяться таким вот… мажорам?

Ярослав протянул мне руку, явно желая увести отсюда, но я ещё не успела собраться, поэтому попросила:

— Слушай, подожди меня, пожалуйста, на крыльце! Мне надо… переодеться.

И накраситься и причесаться… Да я вообще на нулевой стадии!

Ярослав скользнул взглядом по девчонкам, не слишком качественно изображающим крепкий сон, и кивнул:

— Окей. Но если через полчаса тебя не будет, я прорываюсь с боем и утаскиваю как есть.

Я закатила глаза. Господи, я ещё не сдалась, а он уже тиранию налаживает…

Как только молодой человек вышел из комнаты, я принялась судорожно перерывать свой скудный гардероб. Никогда мне ещё не было так обидно за его убожество…

— Насть, это кто? — вынырнула из-под одеяла Даша.

— Да так, парень…

— Твой? — уточнила Лена.

— Нет, конечно.

— Почему "конечно"? Ведёт себя вполне по-хозяйски…

— Это просто его стиль общения с окружающими.

— Так вы не встречаетесь?

— Да говорю же, нет!

— А сейчас куда он тебя… кормить?

— Понятия не имею. У нас просто дела сегодня, вместе. Мы… помогаем друг другу.

— Угу, спасаете от одиночества! — хихикнула Ленка.

— Мда, в таком обмундировании трудно кого-то спасти… — пробубнила Дашка, глядя, как я в третий раз с отчаянием осматриваю свои скромные платья. Их два. И оба Ярослав уже видел.

Ну и что? — спрашиваю я себя. Но взять себя в руки и надеть одно из них — не могу. Господи, как тошно!

Девчонки переглянулись и синхронно выскользнули из-под одеял. И принялись потрошить свои шкафы.

— Смотри, — говорит Дашка, слегка хмурясь в сомнениях. В её руках — нечто полупрозрачное и светло-жёлтое. — Размер у нас разный, но оно всё такое… на резинках. Может, пойдёт.

Кидает мне, я надеваю судорожно дрожащими руками. Капец! Я похожа на моток сладкой ваты на палочке. Платье совсем короткое и пышное: юбка, воланы по подолу, вороту и рукавам — всё торчит. Даша чуть полнее, на ней оно смотрится лучше.

— Неее, — блеет Ленка. — Вот это попробуй, — бросает мне своё.

Она, наоборот, ещё более тощая, чем я. Просто как щепка. Но платье это — стрейтч. На мне смотрится несколько порнографично. Да и знаю я такие: будет задираться при ходьбе, так что придётся постоянно одёргивать. Тоже откладываю.

Перемериваем ещё с десяток вещей, останавливаемся на Ленкином льняном комбезе с шортами. Сидит хорошо, подчёркивает достоинства, но не вываливает их на всеобщее обозрение.

Но время кончается! А я лохматая и бледная, как чистый лист. Девчонки бросаются красить и причёсывать меня, ахая и ругаясь. В конце концов, отходят, любуясь своей работой, и Дашка с апломбом заявляет:

— Ну если сегодня он не станет твоим парнем, то я не я!

— Даш… — лепечу осуждающе, заворожённо разглядывая себя в зеркало: какая хорошенькая, даже не верится!

— Это неважно! — поднимает она руки. — Дальше ты сама решишь, надо оно тебе или нет, но влюбится — точно.

— Разве это главное? — бормочу я, собирая рюкзачок. — Внешность…

— Для мужиков — да! — Ленка включает чайник и насыпает себе в кружку безобразное количество ложек кофе.

— А для баб — бабки! — подхватывает её цинизм Дашка. — Ну и чтоб зубы хорошо умел заговаривать…

— Да, зубы тоже важно, — соглашается Ленка, отпивая кофе и морщась. — Иногда так заговорят, что сама не заметила — уже в постели оказалась!

Они хихикают, а я в ужасе выскакиваю из комнаты. Что-то раньше они так не откровенничали при мне на эти темы. Потому что не видели меня с парнями! — понимаю. Но больше этого слышать не хочу.