Любовь зла - Мари Князева

— Пойдём в библиотеку.

Обычно я совсем не такой нерешительный с девушками. Да что там решать, вообще, когда они, едва завидев на горизонте, с разбегу на меня запрыгивают? Но тут — совсем другое дело. Настёна напрочь выбила меня из привычной колеи, и я совершенно не представляю, как она отреагирует на то или иное моё действие. Вот с обычной тёлочкой я бы сейчас пошёл напролом. Потому что слепому ясно: я ей нравлюсь. Она тает в моих руках и откликается на ласку, но потом… почему-то замораживается обратно и не даёт сделать решительный шаг. И с неё станется взять и вычеркнуть меня из своей жизни. Батя прав, ей нечего терять. А вот я… кажется, уже не смогу без неё. Я никогда в своей жизни не встречал столь настоящего человека, причём речь даже не только о девушках, но вообще. Реальная гуманистка, без пустого трёпа и мишуры. Простая и чистая, как слеза ребёнка. При этом симпатичная, нежная, весёлая… Как жить, если не видеть её каждый день, — я больше не представлял. И не хотел представлять. А потому вёл себя примерно и руки не распускал.

— Ты только посмотри! — тихим восторженным голосом вещала моя маленькая ботаничка, проводя тонкими ладонями по бесчисленным корешкам книг, расставленных в стеллажах. — Сколько напряжённой человеческой мысли законсервировано здесь… Сколько чувств, эмоций, идей…

Неожиданно она взяла мою руку и тоже приложила к этим картонно-тряпичным рядам:

— Прикоснись к ним! Вдохни запах… Это очень особенный запах, электронную книгу так не почувствуешь…

Но я чувствовал только её. Её запах, её голос, её прикосновение… и плыл в этих ощущениях, как влюблённый малолетний пацан, который в первый раз оказался так близко с дорогой его сердцу девчонкой. Я стоял за её спиной и почти утыкался носом в красиво уложенные волосы. Я чувствовал тепло, исходящее от её тела, такое мягкое, зовущее, сладостное… Зачем она так хороша сегодня? Зачем манит, но не даётся? Я хочу выдохнуть и расслабиться хоть на секунду, но — не получается.

Настя

Что со мной происходит — одному богу известно. Вроде, и мыслю трезво, не даю Ярославу переходить черту, но в то же время зачем-то провоцирую его, вплоть до телесного контакта. Наверное, всё дело в том, что я никогда раньше не ощущала такой власти над представителем противоположного пола. В меня никогда не влюблялись, никогда не боялись потерять… Скорее всего, Яр и не влюблён, а… А что? Понятия не имею! Похоже на влюблённость, насколько я могу оценить своим неискушённым взглядом: на месте парня я бы никогда не стала тереться лицом о лицо девушки, которая не вызывает остро-горячих чувств. Но я, к сожалению, мало что знаю об этом.

Осознав, что творю какие-то несусветные глупости, я сделала над собой усилие и отодвинулась от Ярослава. Показала ему полку с Марком Твеном, а сама пошла просто гулять, как я люблю: останавливаясь у случайной полки, доставая случайную книгу и открывая её на случайном месте. И читая… Погружаясь в мир фантазии или идей автора о жизни. Это невероятно увлекательно! Так можно бродить по библиотеке часами… пока злые голодные библиотекарши не выгонят!

Ярослав нашёл меня примерно через полчаса.

— Домашка выполнена, Анастасия Сергеевна! — заявил он, заодно по-военному приставив прямую ладонь к виску.

— Отчитывайтесь, рядовой! — улыбнулась я.

— Маркетинг творит чудеса! — ослепительно улыбнулся он в ответ. — И способен продать то, что на самом деле никому даром не нужно.

— Есть такое…

— Даже появились идеи, как это можно было бы использовать в хозяйстве.

— Надо же! Поделись…

— Поставить возле забора плакат: "Помоги детдому — получи +1 в карму!" — и нарисовать на нём Тома с краской и кистью. А можно и в соцсетях кампанию запустить, чтобы привлечь побольше волонтёров. Да и пожертвования собрать. На тот же капремонт.

— Мы ведь собирались толстосумов раскошеливать…

— Но это не значит, что завтра они выдадут тебе всю сумму на руки! Вообще постараются обойтись малой кровью. Но с миру по нитке…

— А как запустить кампанию? Для этого нужны деньги?

— Если на рекламу, то да. Но у тебя-то есть супер-ресурс, которым ты меня с батей травила…

— Зачем ты так говоришь? Я же объяснила, что вовсе не хотела никого травить…

— А ты считаешь, что я обиделся и сразу принимаешь всё на свой счёт. Расслабься, ты же видишь, что у меня нет к тебе претензий.

Судя по внешней видимости, так оно и есть, но что там, внутри — с уверенностью сказать нельзя.

Я пожала плечами:

— Не уверена, что идея помочь детдому будет так же интересна тем ребятам… Но попробовать можно… наверное.

— Конечно! Это ведь важно для тебя! Ты могла бы организовать некоммерческое предприятие и даже получать в нём зарплату из пожертвований как организатор.

— Ну конечно! Я сама же стану воровать у сирот?

— Причём тут воровство? Ты занимаешься их делами, и тебе надо на что-то жить — это вполне естественно.

Я помотала головой:

— Слишком сложно… И я не смогу взять эти деньги, совесть не позволит.

— Ох уж эта твоя совесть… — вздохнул Ярослав. — Она тебе просто жить не даёт! Ладно, пошли в магаз за платьем.

— А ты не хочешь взять Твена с собой? Дочитать "Тома"?

Парень поморщился:

— Нее, истории про пацана-шалопая мне не очень интересны. Я сам такие мемуары могу написать. К тому же, ещё читаю "Графа".

— Ты читаешь?!

— Ну конечно! Что тебя удивляет?

— Не принимай на свой счёт! — хитро улыбнулась я.

— Схватываешь на лету! — не больно щёлкнул он меня по носу.

Взял за руку и увёл из библиотеки. И это было так же естественно, как дышать — идти с ним рядом, держаться за него, чувствовать себя под его защитой. Что бы ни случилось позднее…

Ярослав не повёз меня в торговый комплекс, как я ожидала. Мы поехали в какой-то небольшой магазинчик чуть в стороне от центра города. Видимо, заведение только для своих, мажоров и мажорок.

Несмотря на довольно скромный фасад, внутри оказалось дорого-богато. И цены — возвышенные. Ярослав быстро отобрал для меня несколько моделей — всё облегающее, безобразно открытое и такой длины, что только на пятнадцатисантиметровых каблуках можно не мести пол подолом. А я ведь на таких ходить не умею…

Мой бюстгальтер совершенно не подходил для примерки подобных моделей: выглядывал со всех сторон и сиял своей простонародностью. Пришлось его совсем снять. Порнографичность усилилась. Красная, как рак, я бочком выбралась из примерочной на свет божий в первом платье. Оно было чёрным, но поблёскивало и красиво струилось. Спина — абсолютно голая, зато плечи расправлялись сами собой.