Дневник обезьянки (1957-1982) - Джейн Биркин

Завтра едем в Трувиль – город, словно перенесенный в реальный мир из мультсериала «Игрушечная страна». Там есть потрясающий рыбный ресторан, в который мы ходили в прошлый раз.

Сегодня вечером мы взяли с собой в казино Кейт. В своем черном бархатном платьице с белым воротничком из органзы из детской коллекции Диора она выглядела восхитительно, напоминая маленького лорда Фаунтлероя, и вела себя образцово. Подумать только, ей ведь всего два с половиной года! Скрипач – странного вида мужчина с вытянутым лицом и глазами навыкате – буквально ел ее взглядом. Картинка прямо из фильма Феллини! На нас вообще все глазели – еще бы, скандально известная пара, и с таким ангелочком! Скрипач играл русскую музыку, и Кейт пританцовывала ей в такт. Представляю, каким необычным казалось ей все вокруг. Интересно, что из увиденного она запомнит?

Что до меня, то я в мельчайших деталях помню все, что связано с Сержем. Нашу первую ночь в «Хилтоне», Венецию, «Ле-Туке», Довиль, Париж, отель «Боз-Ар», в котором мы прожили месяц, Сен-Тропе, где мы снимались в «Бассейне». Индию и Катманду, где проходили съемки «Дорог Катманду». Канны. Оксфорд и отель «Бер»[97], где мы были вместе с итальянцами, а Серж следил за тем, как «Я тебя люблю…» неуклонно поднимается в британских чартах. Потом был Париж и съемки «Марихуаны». Потом мы переехали в его Черный дом.

Рождество мы, как и в прошлом году, встретили в Лондоне, а Новый год – в ресторане «Максим». Этот год выдался невероятно успешным! Благодаря песне «Я тебя люблю…» и фильму «Лозунг» я добилась известности. Мы стали парой года. А как мы развлекались! Целой жизни может не хватить, чтобы вместить все удовольствия, которые мы пережили. Что принесет нам будущий год? Покорение Америки? Кейт исполнится три года. С тех пор как она родилась, в моей жизни случилось столько перемен… Порой мне кажется, что я бросила Джона и решила все начать с нуля век назад…

Возвращение из Довиля

Мы ужинали с Сержем и его родителями в русской манере. С нами был месье Азан[98] с женой и сестра Сержа Жаклин. Серж был уставшим – он весь день провел на радио, участвуя в передаче. Ему пришлось встать на мою защиту, когда какая-то женщина подошла к нам и стала обвинять меня в том, что я снялась на развороте журнала «Люи». Она утверждала, что это порнография. Серж сказал ей: «Ах вот как? Значит, вы читаете порнографические журналы?» Она замотала головой, дескать, журнал купил ее муж. «О, совсем хорошо!» – засмеялся Серж. Он был в веселом настроении и добавил: «Вы можете потрогать только фото, а у меня есть настоящая!»

Сегодня я сделала еще несколько снимков для Жанлу Сиеффа. Он сказал, что обложка в номере за прошлую неделю получилась отличная и американцы хотят, чтобы я снялась для «Плейбоя»: они видели номер «Люи» и слышали наш диск.

Февраль

Умер Бертран Рассел[99].

Вечером ходили к «Максиму». Я жутко напилась и попросила невероятно шикарного официанта содрать этикетку с бутылки шампанского «Дом Периньон» 1946 года – года моего рождения! Это я пригласила Сержа в ресторан. Я стараюсь почаще вытаскивать его из дома, чтобы сменить обстановку. Мне хотелось, чтобы нам подали вино того года, в котором я родилась. Но официант очень тактично объяснил мне, что это был плохой год, и добавил, что было бы гораздо лучше, если бы я родилась в 1967-м. Несмотря ни на что, мы прикончили бутылку. Я совершенно опьянела и бормотала: «О, какая прелестная пыль», показывая на запыленную бутылку. Не сомневаюсь, что они специально запылили бутылку, попшикав на нее из какого-нибудь баллончика.

Я водила Кейт на чай к родителям Сержа. Было замечательно, и мы съели гору шоколадных конфет. Там же были племянники Сержа, Изабель и Ив, и дети несколько часов играли.

Из «Максима» мы отправились в «Режин».

Сегодня суббота. В Нью-Йорк или Чикаго мы полетим не раньше 5 марта, после моей операции, поэтому завтра мы с Сержем едем в Лондон. Вчера ходили на вернисаж Бернара Бюффе – очень много фотографий. Журналист France-Interne спросил меня, что я думаю о картинах. Как будто я могла высказаться на эту тему в 30 сантиметрах от ушей жены Б. Бюффе!

Сегодня нечего делать. Без Кейт в доме тихо и одиноко. Мне ужасно ее не хватает, гораздо больше, чем раньше. Мой материнский инстинкт развивается и приобретает невероятный размах.

Я сфотографировала Сержа с его матерью. Они оба просто прелесть. Мы ходили в русский ресторан. Было замечательно. Там пела цыганка, очень толстая, и она пела для нас с Сержем, потому что мы дали ей 1000 новых франков и попросили спеть еще для его родителей. Серж такой внимательный, он все время думает о других. Не имеет смысла уточнять, что он тоже напился в стельку, и через два часа мы пошли в «Распутин». За нами увязался охотник за автографами. На Елисейских Полях он тормозил проезжающие автомобили и выпрашивал у водителей ручку.

Собираюсь к Жюльетт Греко за Сержем. Он написал для нее две новые песни. Она такая сдержанная, такая изысканная. Хотелось бы мне быть такой же, как она, – интересной и загадочной.

Без даты

Я в больнице. Операция[100] назначена на завтрашнее утро. Как-то странно быть одной, без Сержа. Я как будто вернулась назад.

На прошлой неделе мы с Сержем страшно поссорились. В субботу вечером мы ходили в «Кастель». Я плохо помню, что там было, кажется, он упомянул какую-то девушку, актрису или что-то в этом роде. Я шлепнула его по щеке – совсем легонько, в шутку, – а он в ответ влепил мне настоящую оплеуху, прямо в правый глаз. Мне пришлось целых полчаса прятать лицо в ладонях, а из глаз ручьем текли слезы. Я потянулась к своей корзинке, но Серж ее опрокинул. Все мое барахло рассыпалось по полу «Кастеля». Нечего и говорить, как это было унизительно. Я ползала по полу, собирая свои вещи, и нечаянно обожгла Сержа сигаретой, которую не успела затушить. Тогда он снова ударил меня, схватил за волосы, дал еще одну пощечину и покинул ресторан. Я не знала, что мне делать. Мне было стыдно, я чувствовала себя несчастной уродиной. Я еще полчаса просидела в ресторане, а соседи по столу подливали мне виски. Между собой они разговаривали по-французски, полагая, что я ничего не понимаю. Но я все поняла. Они говорили: «Жалко, что здесь нет репортера из France-Dimanche». Тут уж до меня дошло, что надо сматываться, и я, злая, как фурия, убралась оттуда. Боже, что за сцена! Я была красная, как вареный рак, и впопыхах забыла свою накидку и книжку с кулинарными рецептами. Я пошла вниз по улице, пытаясь поймать такси. Первый водитель отказался меня посадить, но второй все же довез до отеля «Пон-Руайаль», что прямо напротив дома 5-бис[101]. Я вышла из машины вся в слезах. Помню, что какой-то тип, сидевший в автомобиле на стоянке возле отеля, во все глаза пялился на меня, пока я выбиралась из такси. Кое-как я доползла до дома 5-бис, позвонила в звонок и упала прямо в подъезде. Больше я ничего не помню. Серж сказал, что ему пришлось вытолкать взашей того типа, который вслед за мной проник в подъезд, и тащить на себе мое бесчувственное тело. Я помню, что мне было больно. Меня жутко мутило, и я была сама себе отвратительна. Я молчала, а он донес меня до спальни и раздел. Меня начало рвать. Я облевала всю постель, подушки, свои волосы. Серж был сама предупредительность. Мне было по-настоящему плохо, а он держал мне голову, которая раскалывалась от боли. Потом он велел мне сунуть два пальца в рот. Он вел себя как ангел, но в то же время как обычный человек: пока он смотрел, как меня выворачивает, его тоже вырвало.