Заглянувший. Исповедь проклятого - А. Райнер

– У моей сестры был дар, – сказал я, – Она рисовала потрясающие картины. Когда люди на них смотрели, они ощущали счастье и гармонию. Об этом говорил абсолютно каждый, кто видел ее работы. Я тоже ощущал этот эффект.

– Верю. У нее это проявилось сразу, с рождения?

– Да, и ее никто этому не обучал.

– Тогда точно дар. Его, в отличии от знаний или силы, нельзя наработать, передать или потерять. По сути, дар даже не принадлежит человеку и не человек решает, как его применить. Человека просто ставят перед фактом и ни под каким предлогом он уже не может отказаться. Его заставят исполнять этот дар.

– Но это противоречит свободе выбора, разве нет?

– Помимо свободы выбора есть еще божественная воля.

– Дар – жестокое испытание. Как же верно… Моя сестра обладала удивительным взглядом на жизнь, она была иной. Когда ее дар из спокойного спящего состояния начал полностью раскрываться, общество перестало ее понимать, а она не понимала общество. Если бы меня не было в ее жизни, не представляю, как бы она справилась со всем этим. Нам помогало только уединение.

– Знаю множество трагичных историй об этом. Замечал, что жизнь одаренных людей обычно гораздо короче?

Я кивнул.

– Это происходит чаще всего по двум причинам, – сказал Иларем, – Первая – потому что они быстрее переполняются энергией, чем обычные люди. И вторая – на их долю выпадает больше испытаний, особенно гордыней. Вот почему многие талантливые люди не получают признания при жизни. Мысль «я – особенный» приводит человека на край пропасти, в которую в любой момент может сорваться душа. Падение духа гораздо страшнее смерти физического тела, – заключил он и осушил бокал вина.

В этот момент в таверну вошла девушка с корзиной, полной цветов. Завидев нас, она радостно вскинула брови:

– Иларем! Вот так сюрприз! Думала, после нашей размолвки уже не увижу тебя!

Иларем явно удивился слову «размолвка».

– Роксель, дорогая! Я понял, что не умею правильно выражать эмоции, когда осознал, что люди, к которым я был равнодушен, считали, что я их люблю, а милые сердцу люди думали, что я их ненавижу. Ты – моя милая, запомни это навсегда!

Девушка расплылась в улыбке:

– Ты как всегда обходителен и очарователен. Но в любом случае обещаю – больше никаких сцен ревности! Я жутко соскучилась! – и она обвила руками шею Иларема, глядя на него с обожанием.

Пространство в таверне стало нагреваться. Эти двое явно горели желанием поскорее остаться наедине.

– Я не помешаю вашей беседе? – Роксель обратилась ко мне, все так же ослепительно улыбаясь.

– По правде говоря, мне уже пора.

– Хочешь одиночества, – поняла девушка, – Ну ладно. Отнесу корзину и вернусь, – она подмигнула Иларему и ускользнула на кухню.

– Что ж, – тот посмотрел на меня, – Значит, здесь мы с тобой и расстанемся.

– Да. Пора исследовать этот мир.

– Отличная мысль! Главное – ничего не бойся! И, как говорил один мой приятель: не будь гоним всеми ветрами, подобно сорванному листу.

– Но я и есть сорванный лист! Я не знаю ответа ни на один по-настоящему важный вопрос.

– В жизни много тайн. И если ты оказался в Эйдоре – на то есть веская причина. Освойся, посмотри окрестности, научись принимать данность и уважать ее. Верный ответ найдет тебя сам, когда настанет подходящий момент. Этот мир реальнее Аспероса, потому что он свободен и безграничен. Он предлагает покой и отдых, так прими его щедрый дар. Привыкни быть духом. Вспомни себя. Опустошись окончательно, чтобы вобрать новое.

– Не уверен, что могу наслаждаться жизнью, пока внутри живет беспокойство.

– Отпусти его. В Многомирье все идет своим чередом. Так, как и должно идти.

Как же он не поймет: пока я не знаю, где моя сестра, неведенье будет душить меня изнутри!

– Пойми и ты: когда неподготовленный человек рвется знать правду, он прибегает к самым неправедным путям. Попробуй поменять направление и задаться иными вопросами, обратив внимание на природу вокруг. Зачем капелька дождя паром добирается до неба, но после путешествия возвращается в море? Кому нужен этот процесс и что он обеспечивает? Здесь в каждую мелочь можно вглядываться до бесконечности и каждый раз открывать ее по-новому. Поэтому хотя бы на короткий срок забудь о том, кем был раньше.

– Да, забыться не помешает, – наконец согласился я, чувствуя его правоту.

Зеленые глаза Иларема источали покой и умиротворение. И действительно – так хотелось расслабиться, отдохнуть после всех потрясений. Мне не терпелось увидеть пейзажи, о которых я вспомнил.

Иларем прочитал это желание.

– Мы легко отыщем друг друга, если понадобится, – на прощание сказал он.

* * *

Взмывая в небо, я прогнал все тревоги и сосредоточился только на ощущениях. Они превосходили земные в сотни, даже тысячи раз, от этого казались более реальными. Внизу расстилались искрящиеся светом холмы с густыми лесами, и казалось, будто я лечу над бушующим зеленым океаном, и волны его вздымаются выше и выше.

Природная красота ощущалась не внешним образом, а сутью.

Набирая скорость, я кричал от счастья во весь голос, будучи наедине со всем этим великолепием. Я был един с ним! Весь этот мир – я! Весь этот мир – мой! Но в то же время я никак не мог поверить в то, что достоин пребывать в таком месте. Даже если это ошибка, все, что сейчас оставалось – наслаждаться удивительными мгновениями.

Устремившись к лесной опушке, усыпанной диковинными цветами, я снизился. Меня встретил насыщенный цветочный аромат, все пространство луга пропиталось им. Я купался в этом запахе, описывая в полете смелые виражи.

В Эйдоре все устремления и мечты обретали реальность! Я летел так низко к земле, что ладони касались прохладной травы. Она так приятно щекотала! Я неистово хохотал, вел себя точно ребенок, которому только предстоит разобраться, что за мир его окружает.

А дальше – снова в лес, в самую глубь.

Не смотря на высоту деревьев, света было достаточно, чтобы различать мельчайшие детали. Интуитивно я нашел лесную тропу, и теперь не приходилось облетать каждое дерево, я просто летел прямо, иногда поворачивая вместе с дорогой.

С упоением я озирался по сторонам. Вновь смеялся, проделывая кувырки в воздухе. Я крутился на ветвях как на турниках и качался на лианах, свисающих с деревьев зелеными пушистыми косами.

Вскоре, тропинка ушла под воду, и лес вместе с нею. Деревья уходили корнями в тихую спокойную среду, отражавшую золотое сияние неба. Здесь получилось забыть обо всем на свете, а счастье полета ослабило боль душевных мук.

Я набрал скорость, а затем резко снизился, так, чтобы ступни касались зеркальной глади. Пышные мокрые брызги подпрыгнули до самых колен! Я проделывал это десятки раз, пока одежда не вымокла до нитки.