Мизери - Стивен Кинг

Эти две в дополнение к тем, что ты принял полчаса назад,могут ввести тебя в кому и убить, подумал он, а другой голос тут же ответил:

Тем лучше для меня.

Он взял капсулы и проглотил их, запив водой.

Она протянула ему судно:

— Нужна моя помощь?

— Я сам справлюсь, — ответил он. Она деликатно отвернулась,пока он пристраивал пенис к холодной трубке и мочился. Случайно взглянув нанее, когда струя мочи ударила по жести, он увидел, что она улыбается.

— Все? — спросила Энни через несколько секунд.

— Да. — Ему действительно необходимо было облегчиться,просто до сих пор некогда было подумать об этом.

Она взяла у него судно и осторожно поставила на пол.

— Теперь давайте-ка в постель, — сказала она. — Вы,наверное, устали… А ваши ноги, конечно, распевают арии.

Он кивнул, хотя правда заключалась в том, что он ничего нечувствовал: благодаря проглоченной в два приема дозе лекарства он с пугающейбыстротой терял сознание и уже видел комнату сквозь серую пелену. Он ухватилсяза одну мысль: сейчас она поднимет его, чтобы уложить в кровать, и ей следуетбыть начисто лишенной зрения и осязания, чтобы не заметить, что под трусами унего что-то спрятано.

Она подкатила кресло к кровати:

— По-моему, Пол, еще чуть-чуть — и вы заснете.

Ему удалось выговорить:

— Энни, можно подождать пять минут?

Она взглянула на него, и зрачки ее сузились.

— Я думала, вам больно, сэр.

— Правда, — ответил он. — Больно… очень. Главное — колено.Там, куда вы… ну, когда вы потеряли терпение. Я еще не готов, чтобы меняподнимали. Можно подождать пять минут, пока… пока…

Он знал, что хочет сказать, но слова уплывали от него всерое облако. Он беспомощно посмотрел на нее.

— Пока лекарство не подействует? — спросила она, и онблагодарно кивнул. — Ну конечно. Я пока уберу кое-что и сразу вернусь.

Как только она вышла из комнаты, он вытащил коробочки изасунул их по одной под матрас. Облако делалось все плотнее и становилось ужене серым, а черным.

Убирай подальше, тупо подумал он. Чтобы она не вытянула ихвместе с нижней простыней, если будет перестилать постель. Чем дальше, тем…тем…

Он засунул под матрас последнюю, откинулся на спинку креслаи стал смотреть на потолок, где плясали три пьяные буквы «В».

Африка, подумал он.

Теперь надо прополоскать, подумал он.

В какое же неприятное положение я попал, подумал он.

Следы, подумал он. Я не оставил следов? Я не оставил…

Пол Шелдон потерял сознание. Проснулся он четырнадцать часовспустя. За окном снова шел снег.

Писание не является причиной несчастья, это порождениенесчастья.

Монтень.

1

Пол Шелдон

ВОЗВРАЩЕНИЕ МИЗЕРИ

Для Энни Уилкс

ГЛАВА 1

Хотя Йен Кармайкл не покинул бы Литтл-Данторп за всебриллианты из сокровищницы английской королевы, он, вынужден, был признатьсясамому себе, что таких дождей, как в Корнуолле, не бывает больше нигде вАнглии.

У входной двери висело старое полотенце, и Йен, сняв сапогии плащ, с которого капало, насухо вытер им свои темно-каштановые волосы.

Из гостиной доносились журчащие звуки мелодии Шопена, и Йен,застыл на пороге с полотенцем в левой руке.

Теперь по его щекам текли не капли дождя, а слезы.

Он припомнил, как Джеффри говорил:

Старик, тебе нельзя плакать при ней.

«Никогда не смей этого делать!»

Разумеется, Джеффри был прав — старина Джеффри редкоошибается, — но временами, когда он, оставался один, сознание того, как близкоот Мизери прошла коса Смерти, неожиданно охватывало его, и тогда было почтиневозможно удержаться от слез. Он, ведь так ее любил; без нее он бы умер.

Без Мизери жизнь утратила бы для него всякий смысл ипокинула бы его.

Родовые схватки были долгими и тяжелыми, но, по словамповитухи, не дольше и не тяжелее, чем у множества молодых женщин, у которых ейдоводилось принимать роды. Только после полуночи, через час после того, какДжеффри ускакал за доктором в грозовую ночь, повитуха начала беспокоиться.Только когда началось кровотечение.

— Дорогой мой Джеффри! — произнес он, вслух и прошел впросторную и жарко, как всегда в Западной Англии, натопленную кухню.

— Что вы ска-азали, молодой господин? — спросила стараямиссис Рэмедж, своенравная, но симпатичная экономка семьи Кармайклов, появляясьиз буфетной. От ее надетого набекрень чепца, как всегда, пахло нюхательнымтабаком, пристрастие к которому она вот уже долгие годы убежденно называлатайным пороком.

— Нет, миссис Рэмедж, это я так, — сказал Йен,

— Но там с вашего плаща ка-апает, я сама слы-ышала, так вытам чуть не потонули, как я посмотрю!

— Ну да, почти что так, — отозвался Йен, а сам подумал:

Если бы Джеффри тогда привез доктора десятью минутами позже,она, наверное, умерла бы.

Он, всегда старался отогнать от себя эту мысль — слишком онамрачная и к тому же бесполезная, но эта мысль о жизни без Мизери обладалаужасной силой и время от времени пробиралась в его мозг.

Печальные размышления были прерваны здоровым крикоммладенца; его сын, проснулся и требовал обеда. Йен, услышал негромкий голосЭнни Уилкс, умелой няньки Томаса, которая принялась успокаивать его и менятьему пеленки.

— Славно сегодня кричит ваш мальчик, — заметила миссисРэмедж. На мгновение Йен, снова удивился, что стал отцом и у него есть сын, итут жена окликнула его с порога:

— Здравствуй, дорогой.

Он, взглянул на нее, на свою Мизери, на свою любимую.

Она стояла в дверях; ее роскошные каштановые волосы,отливавшие на свету темно-рыжим, рассыпались по плечам.

Она все еще была болезненно худа, но на ее щеки, как заметилЙен, уже начал возвращаться румянец. В темных глубоких глазах отражался светламп, и они сверкали, как два бриллианта чистой воды на черном бархате витриныювелира.