Страшные истории для девочек Уайльд - Эллис Нир

– Прочь от моего дома, дочь Иезавели! – Он ткнул скрюченным пальцем в сторону И золы. – Иезекииль, глава тринадцатая, стих двадцатый. Посему так говорит Господь Бог: вот, я – на ваши чародейные мешочки, которыми вы там уловляете души, чтобы они прилетали, и вырву их из-под мышц ваших, и пущу на свободу души, которые вы уловляете, чтобы прилетали к вам!

Эдгар повернулся, чтобы посмотреть на отшельника, и тут же скривился, нечаянно опершись на больную ногу.

– Эй! – Он бросил на Изолу недоуменный взгляд. – Он же только что тебя оскорбил?

– Цитатой из Библии, так что вряд ли это считается, – пожала плечами Изола.

– А ты, парень! – Страшила Рэдли обратил гнев на Эдгара: – Откровение, глава восемнадцатая, стих двадцать третий. И свет светильника уже не появится в тебе; и голоса жениха и невесты не будет уже слышно в тебе, – он погрозил Изоле пальцем, – ибо волшебством твоим введены в заблуждение все народы!

– Идем, – поторопила Изола. – Еще не хватало с ним ругаться. Остатки его мозгов испарились после смерти жены.

Они зашагали к дому номер тридцать шесть: Эдгар хромал, Изола поддерживала его, а Страшила Рэдли крикнул им вслед:

– Ворожеи не оставляй в живых!

– Исход, глава двадцать вторая, стих восемнадцатый, – простонала Изола, уже устав тащить Эдгара на себе. – Он мне это годами талдычит.

«Так вот как это делается», – думал про себя Эдгар.

В этом замке в лесной чаще кровь юного воздыхателя – единственная цена, которую можно уплатить за право войти в покои принцессы. Коридор, ведущий к спальне, был увешан большими зеркалами и семейными портретами. Эдгар успел увидеть лишь размытые силуэты семьи из трех человек.

Комната Изолы оказалась именно такой, как он себе представлял: плавильный котел с клубничными блесками для губ и планшетками для спиритических сеансов. Эдакий кислотный трип с логотипом «Хелло, Китти». Повсюду стояли чашки с остатками чаинок – туманные образы будущего.

Изола осторожно усадила гостя на кровать и принесла из ванной аптечку, набитую и обычными в таких случаях медикаментами – пластырями, бинтами, пинцетами, каплями для глаз, – и довольно непривычными, вроде компрессионного бандажа, лангетов от змеиных укусов, стерильных тампонов для глаз и иллюстрированной инструкции по проведению ампутации в полевых условиях.

– По крайней мере, ты готова ко всему, – подколол Изолу Эдгар. – А где убежище на случай зомби-апокалипсиса?

– В подвале, – ответила Изола, усаживаясь на пол и протирая влажным тампоном рану на ноге Эдгара. – Там же ружья, бухло и консервированные мозги – ну, знаешь, чтобы заранее попробовать их и привыкнуть к вкусу.

Ее волосы были подобраны наверх шапкой кудряшек, а ногти украшал лак трупно-лилового оттенка. Недавно она сменила стиль Лолиты на образ разочарованной богини: мешковатые футболки с броскими надписями вроде «Вампиры кусаются» и «Свободу Марии-Антуанетте»; армейские ботинки, выкрашенные баллончиком в золотой цвет и декорированные стразами и миниатюрными британскими флагами; небрежно нанесенная алая помада, словно Изола только что ела малину.

Эдгар наблюдал, как Изола очищает ссадину от грязи и содранной кожи, а потом протирает спиртом иглу и вдевает в ушко нитку.

– Прости, – пробормотал он. – Я и правда ненавижу больницы.

– Все нормально.

Игла проколола кожу. Эдгар рефлекторно напрягся, но не проронил ни звука.

Пока Изола усердно накладывала швы, он разглядывал россыпь веснушек на ее руках и ощущал мозоли на занятых шитьем пальцах. На шее Изолы при более близком рассмотрении оказалась не тыква, как раньше думал Эдгар, а массивное золотое кольцо на цепочке.

Вблизи он понял, что у Изолы белесые ресницы, но она скрывала это под толстым слоем черной туши. Эдгар видел мягким пух на линии роста ее волос и на затылке, видел темные корни, проглядывающие под нордическими выбеленными волосами, родинку на мочке левого уха, свежевыдавленный прыщик на подбородке.

Она такая красивая! Только слепой мог посчитать ее невидимкой, что бы там Изола себе ни думала.

Сейчас она напоминала девочку Венди, аккуратно пришивающую тень к ногам диковатого мальчишки в детской. Эдгар опустил глаза как раз в ту секунду, когда нить натянулась.

– Ты накладываешь швы, как Франкенштейн, – пожаловался он.

– Доктор Франкенштейн, – поправила его Изола. – Уверена, он учился на врача вовсе не для того, чтобы его вечно ассоциировали с чудовищем.

– Я как раз чудовище имел в виду.

– Типичная ошибка – называть чудовище Франкенштейном. Серьезно, Эдгар, или читай классику, или не ссылайся на нее!

Улыбка на лице Эдгара тут же сменилась гримасой боли, и он отвернулся, чтобы не смотреть на деяния рук Изолы. Оглядел комнату и заметил снимок маленькой Изолы с родителями. Мама Изолы выглядела как ее более взрослая копия, только темноволосая – Эдгар так до сих пор ее и не видел. Да и отца – всего несколько раз, и то мельком. Дом номер тридцать шесть походил на кукольный домик-переросток с обстановкой, словно специально сделанной напоказ. Эдгар уже заметил царившую здесь тишину и успел соскучиться по возне брата и сестры, по той суматохе, которая ни на секунду не прекращается, если в доме живут дети.

Изола продолжала молча зашивать рану. Будущий шрам изогнулся кривоватой ухмылкой.

Прошла минута, прежде чем Эдгар решился вкрадчиво задать вопрос:

– Так что, этот чувак, Джеймс, – твой парень?

– Парень, но не мой. Просто друг, – ответила Изола. – Мы сто лет знакомы. Хотя в последнее время часто ссоримся.

Эдгар попытался высказать предположение, подтверждения которому получать не хотел:

– Милые бранятся?

– Скорее, обычные трения между людьми, которые провели вместе слишком много времени и знают недостатки друг друга назубок, – пояснила Изола, мило улыбнулась и добавила: – А кто из неиссякающего потока ваших гостей – твоя возлюбленная?

Эдгар рассмеялся. К нему никто не приходил. Слишком уж далеко Аврора-корт была от остального мира – клочок полуобжитой земли в глуши, куда было непросто добраться, а уж выбраться оттуда – и вовсе сложно.

– У меня не было девушки. Ну, после смерти Ленор, – вздохнул он.

Взял с тумбочки книгу с вытисненным золотом названием на французском и английским переводом под ним. Фолиант раскрылся на последней странице, и Эдгар увидел женщину с резкими чертами лица, черными волосами и кошачьими глазами. Снимок крепился к странице одним уголком. Эдгар его приподнял.

– Ух ты! Здесь что-то написано.

– Нет! – Изола молниеносно накрыла его руку своей, прижав фотографию к странице. – Я знаю и не хочу это видеть!