Страшные истории для девочек Уайльд - Эллис Нир

Она не сказала ни «да», ни «нет», и тогда Изола ее не поняла, но теперь, в шестнадцать лет, вспомнила слова русалки, задумавшись обо всех тех ярлыках, что наклеивали на нее девчонки своими резкими взглядами: «странная», «черствая», «а вы слышали о ее матери?». Репутация. Неважно, правда ли то, что о вас говорят, – важно лишь то, как эти слухи использовать.

* * *

Центр Авалона утопал в воде. Нескончаемый дождь смыл половину рождественских украшений со сливы. Остальные Изола унесла в дом и украсила ими искусственную елку в гостиной. Она знала: это поднимет маме настроение, потому что зима всегда вгоняла ее в депрессию.

Вместо украшений Изола начала строить алтарь у корней дерева. Она поставила туда фотографии сливы разных лет, на которых та мерилась ростом с Изолой – малюткой Изолой с двумя хвостиками, Изолой в школьной форме, моргнувшей от вспышки фотоаппарата, сердитой Изолой-подростком, избегающей смотреть в объектив.

Дождь усиливался, и потихоньку начал дуть ледяной ветер, поэтому Изола прибила к стволу зонт, чтобы защитить алтарь со свечами и подношениями, а к корням степлером приколола копию фотографии из своей любимой книжки: женщина в черном, в панковских кожаных брюках в обтяжку и тяжелых ботинках, способных разрушать королевства.

Когда выдался погожий день, Изола вновь принялась читать сливе сказку (на этот раз выбрав историю, в которой природа была одним из персонажей, а героиня – из тех, кто убивает), чтобы попытаться поднять боевой дух несчастного дерева.

Прочистив горло, Изола прижалась ближе к стволу и начала читать:

Как и у них, ее волосы переливались всеми цветами радуги, а надо лбом подобно тиаре торчал маленький белый рог – знак принадлежности к племени.

Единороги нашли ее еще младенцем, дрожащим от холода кульком, лежащим у корней плакучей ивы. Младенец был липкий и холодный, а непривычные их взглядам конечности быстро синели. Единороги приняли ее за недоразвитого жеребенка с розовато-белой шкурой и странно плоской мордой.

Главой стада был старый единорог по имени Мрак. Бесстрастными черными глазами он смотрел, как его подруга Луна облизывает странное создание. Прикосновения горячего языка, казалось, вырвали его из каменных лап смерти. Оно плакало, оно было живым Потом оно пошевелилось – и единороги поняли, что непонятное создание похоже на человека, хотя и не совсем

Мудрый Мрак объявил, что странное существо называется «Леди». Они так и не узнали, кто ее родил, – кобыла-единорог или человеческая женщина, поскольку мать Леди так и не нашлась, хотя всю ночь стадо прочесывало лес в поисках окровавленной роженицы, но так и не увидело ни потеков серебристо-голубой крови, ни следов человеческой леди.

Шли недели, найденыш уютно устроился в густой гриве Луны, а единороги спорили, как бы назвать приемное дитя. С той первой ночи она больше никогда не плакала, а просто с серьезным видом разглядывала стадо большими яркими глазами. Ее первым словом было «Мрак», и она не проговорила его, а пропела голоском, похожим на росу, туман и кометы.

И именно Мрак предложил подходящее имя, по-единорожьи витиевато пропев:

Ты – наша Леди, ты – наш мир,

Ты все для нас на свете.

Должны тебе мы имя дать,

И это имя – Леди.

Нам будешь петь, как менестрель,

Принцессою кружиться.

Хрупка, как леди, и нежна,

Но на охоте – львица.

Единороги любили малышку, несмотря на ее отличия от остальных. Она принадлежала к племени единорогов, по меньшей мере отчасти, и именно эту часть соплеменники ценили превыше всего. В сумерках она охотилась с самыми сильными самцами, а на рассвете играла с жеребятами, пропуская разноцветные гривы сквозь странные пальчики.

Девятнадцать лет прошло с того дня, как единороги нашли ее в лесу, и она по-прежнему поспевала за их галопом, только топтала землю не копытцами, а аккуратными беленькими ступнями. Все вместе они мчались быстрее ветра, словно отравленные стрелы.

В детстве Леди каталась на спине Луны, пока не осмелела до того, чтобы пересесть на Мрака и, вцепившись в его буйную радужную гриву, носиться по лесу галопом. Он был самым быстрым, самым сильным и самым старым единорогом.

Когда пришли охотники, первым исчез именно он.

* * *

Старая Луна нервно поигрывала хвостом. Ее встревоженное дыхание обдавало жаром затылок Леди. Мрак пропал два дня назад. Луна и Леди спрятали стадо в пещере самоцветов, а сами двинулись по прощальному следу, отмеченному каплями серебристо-голубой крови Мрака. След привел их к плакучей иве, которую Леди считала материнским деревом, и к шестнадцати охотникам, стоявшим полукругом.

Мрака нигде не было видно.

Как поняли Луна и Леди, охотники тоже принадлежали к странному людскому племени, но глаза и гривы их были цвета земли, а из гладких лбов не росли рога. И одеты они были во что-то странное, чего не встретишь в девственном лесу.

«О дерево-мать, – думала Леди, – прошу, лиши их своей тени. Пусть охотники покинут наш дом».

Но пришельцы вальяжно разлеглись на траве, прихлебывая из мехов, и принялись мериться трофеями.

Луна зубами потянула Леди за гриву, и они молча отступили в лес.

Лунный свет. Духота. Слишком жарко, чтобы уснуть. Леди хотела свернуться под шелковистым боком Мрака. Он был воплощенный холод, как морская соль, как ветра с берегов далеких ледяных островов, как плывущие по небу грозовые тучи. Лишившись Мрака, стадо утратило компас и очутилось в темной ночи без путеводных звезд.

Леди пела песни и играла с жеребятами, но еще она умела охотиться и ходила на промысел одна, не говоря об этом никому, даже старушке-Луне. Во время охоты она пела, обращаясь к лесным птицам и извиняясь перед рыбами, которым вспарывала животы.

Когда на поляну, где стадо остановилось на ночь, пролились первые лучи солнца, Леди вернулась с охапкой рыбы, ягод и корешков для своих собратьев. Старая Луна куда-то ушла – примятая трава на краю поляны напоминала о том, что мать единорогов провела там всю ночь.

Леди разбудила стадо, и все вместе они молча отправились на поиски Луны – Леди шла впереди, а Водоросль и Жемчужина, самые старшие единороги после Мрака и Луны, не отставали от нее. У плакучей ивы они не нашли охотников, а увидели только тонкий кровавый ручеек, стекающий к корням.

Леди упала на колени и отгребла от корней дерева пропитанную кровью землю. Ее дерево-мать не будет питаться от ее матери-единорога.

* * *

Один за другим единороги исчезали по ночам. Леди водила стадо к скалистым берегам, прятала его в пещерах под водопадами и в лесной чаще. Но каждое утро обнаруживалось, что пропал кто-то еще, оставив лишь следы борьбы и кровавые отметины на земле.