Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

отправляли и в посольства СССР в разных странах. Важно было именно то, что эти тома вышли не в советских Госполитиздате или «Прогрессе», а в солидном британском издательстве в Оксфорде и их тексты переводили с русского на хороший английский профессиональные британские переводчики. Именно это обстоятельство придавало английским изданиям сборников речей и докладов Брежнева и его соратников особую престижность (как полагали, наверное, авторы этих книг и те, кто продвигал их издание за границей). В библиотеке Лондонской школы экономики и политических наук я смог убедиться, что вся программа «Pergamon Press» по изданию английских переводов «трудов» советских партийных лидеров начиналась не с Брежнева, а с Хрущева.

Книги имели копирайт авторов и издательства, а это означало, что они издавались на основании договоров. Впоследствии я узнал, что авторы получали авансы и гонорары, так как тираж реализовывался с прибылью для издательства. Но суммы авансов и гонораров были относительно скромными, в пределах нескольких тысяч фунтов. Престиж был важнее для авторов. Отделы «Международной книги» или Книготорга, занимавшиеся импортом, покупали отпечатанные тиражи, обеспечивая прибыль издательству. Роберт Максвелл почти монополизировал книготорговый рынок переводов не только политической, но и научной литературы с русского и с других восточноевропейских языков благодаря особым соглашениям с «Международной книгой» и другими агентствами, по которым он получал ту или иную советскую книгу или журнал еще в верстке, то есть до выхода в свет. Он мог таким образом опережать своих возможных конкурентов. Советский Союз до 1973 года не входил во Всемирную конвенцию об авторском праве. Опубликованную в СССР книгу, будь то научная монография или художественное произведение, могли переводить и издавать в других странах без всяких договоров. Передавая «Pergamon Press» верстки книг и журналов до их выхода в свет в СССР, «Межкнига» обеспечивала Максвеллу приоритет. Тридцать советских наиболее важных академических журналов в английских переводах издавались для всего мира именно Максвеллом. Переводы журналов чаще всего делались в Москве во Всесоюзном институте научной и технической информации (ВИНИТИ). Я мог убедиться в том, что советский журнал «Атомная энергия» и его переводной вариант «Soviet Journal of Nuclear Physics» появлялись в Британской библиотеке почти одновременно. Подписку на такое очень дорогое издание осуществляют сотни университетских библиотек и национальных лабораторий по атомной энергии по всему миру. В отличие от книг членов Политбюро, немало советских научных книг могли иметь коммерческий успех и в переводах. Это относилось, например, к двухтомным изданиям «Избранных трудов» академиков П. Л. Капицы, Л. Д. Ландау, Н. Н. Семенова, В. А. Энгельгардта и некоторых других ученых, имевших международный авторитет, а иногда и Нобелевские премии. При высоких ценах прибыль для западных научных издательств начиналась после продажи первой тысячи экземпляров. Покупали чаще всего университетские и национальные библиотеки. Р. Максвелл приезжал в Москву с группой редакторов несколько раз в год для отбора материалов непосредственно в научных издательствах. Его очень привлекали разные справочники. Отобранные им материалы отправлялись в Англию без проверок. Не исключено, что некоторым авторам он привозил авансы и гонорары. Максвелла встречали на высшем уровне. Я тогда видел в каком-то журнале фотографию встречи Максвелла с Брежневым в связи с вручением генсеку его книги. К 1980 году «Pergamon Press» считалось самым большим в Европе издательством научной литературы на английском языке. Среди более чем тысячи издаваемых им журналов был и геронтологический, «Experimental Gerontology», основанный Алексом Комфортом в 1965 году, в котором публиковались и мои статьи[13].

Я познакомился с Робертом Максвеллом в сентябре 1957 года в Париже на международной конференции ООН – ЮНЕСКО по применению радиоактивных изотопов в научных исследованиях (см. главу 2). Труды этой конференции в четырех томах издавались как заказные издательством «Pergamon Press», и все участники получили заранее правила для авторов по подготовке рукописей и иллюстраций. Переводы докладов советских участников делались заранее в Москве. В одном из зданий университета, где находился оргкомитет, две или три комнаты отвели этому издательству. Максвелл сам принимал авторов и собирал папки с рукописями. Одним из его помощников в просмотре материалов для издания оказался Питер Кэмпбелл (Peter Campbell), британский биохимик и исследователь синтеза белков, с которым я познакомился на заседаниях. Конференция продолжалась две недели, и я заходил в издательские комнаты несколько раз. Максвелл, высокий и подвижный, оказался очень общительным и жизнерадостным человеком. Он неплохо говорил и по-русски, причем явно не с английским акцентом, и был почти моего возраста, может быть на год-два старше. На его визитной карточке перед именем стояло воинское звание капитана. Кэмпбелл объяснил мне, что Максвелл действительно капитан запаса британской армии. Он по национальности чех, бежал после оккупации Чехословакии в 1938 году во Францию, затем в 1940 году в Великобританию. Вступил в британскую армию добровольцем. Участвовал в высадке десанта в Нормандии, отличился в боях, имеет боевые награды. Его родители, сестра и другие родственники, бежавшие из оккупированной Чехословакии в Венгрию, погибли в Освенциме в 1944 году. Поскольку Максвелл свободно владел несколькими языками (чешским, словацким, польским, русским, венгерским и немецким), то он оказался очень ценным сотрудником для британской контрразведки. В 1945 году его отправили в Берлин. Ему уже присвоили звание капитана. Но его чешское имя Ян Хох было неподходящим для британского разведчика, поэтому его сменили на Роберт Максвелл. Из Берлина и других городов Максвелл, уже по собственной инициативе, отправлял в Англию грузовики, наполненные немецкими научными книгами и журналами. Кто-то ему объяснил, что во время войны, с 1939 по 1945 год, тома знаменитых немецких журналов по химии, физике, металлургии, оптике, фармацевтике и другим областям науки и техники, в которых Германия оставалась лидером, не поступали в европейские и американские университетские библиотеки. Теперь эти пробелы можно было восполнить. То был первый деловой проект капитана Максвелла – распределение и продажа немецких научных книг и журналов. Он оставался в Германии до 1947 года. «Pergamon Press» как полноценное издательство появилось в 1951 году, и его сотрудничество с «Международной книгой» расширило диапазон изданий и обеспечивало стабильную прибыль. Значительная часть издательских расходов покрывалась теперь из бюджета СССР.

Второй раз я встретился с Максвеллом летом 1961 года на 5-м Международном биохимическом конгрессе в Москве. После необоснованного возвращения мне издательством «Наука» рукописи «Синтез белков и проблемы онтогенеза» (см. главу 2) я решил попробовать издать ее в переводе в Англии или в США. Монографий по этой теме на английском еще не было, так как ключевые открытия были сделаны лишь недавно. Переписку по поводу издания я начал именно с «Pergamon Press» и с Р. Максвеллом. Он