Приговоренный - Сергей Самаров

— Замачиваете на пять минут в крутом кипятке, потом вытаскиваете пинцетом, стряхиваете капли, накладываете на предплечье и как можно плотнее прижимаете полотенцем. Отрываете бумагу за уголок, и на руке у вас остается татуировка. Но предупреждаю, что держится она не более десяти дней. Затем смоется без остатка горячей водой с мылом.

Майор Алексеенко увел гримера.

Я позвонил начальнику штаба и сказал:

— Николай Михайлович, можете приглашать фотографа, если он уже приехал. Да и сами посмотрели бы на меня.

Контактные линзы я уже вставил, не хватало только татуировки. Для этого требовался кипяток, а в кабинете майора Оглоблина чайника и посуды для размачивания бумаги не было.

— Мы идем. Я тут еще кое-что для тебя нашел. Сейчас приду, расскажу. Это не по телефону.

Валентин Валентинович пока не проявлял желания со мной расстаться и по-прежнему сидел за приставным столом. Туда же перебрался и я, освободил место хозяина кабинета.

Майор Оглоблин пришел через минуту вместе с фотографом. Тот переставил стул к чистой стене, усадил меня на него, водрузил на штатив цифровую камеру и сделал несколько снимков. После чего он сдержанно наклонил голову, показывая, что работу выполнил.

— Подожди, лейтенант, капитана в машине. Вместе поедете.

Фотограф вышел. Внешне он был совершенно гражданским человеком, хотя майор и назвал его лейтенантом.

— Как вам, товарищ майор, моя новая внешность? — поинтересовался я, потому что начальник штаба пока еще никак не показал своего отношения к результатам работы гримера.

А я, признаться, ждал его удивления.

— Если бы я не знал, что это ты, то даже не подумал бы так. Значит, Максим Викторович, дело такое. Из Москвы командиру разведцентра пришло категоричное приказание во всем содействовать тебе. Более того, разведцентру приказано передать в твое временное пользование однокомнатную оперативную квартиру, где ты будешь по всей форме зарегистрирован, и служебный оперативный автомобиль оформить на тебя как на частное лицо. Это старый «жигуленок», но все равно колеса. Машина очень даже может тебе понадобиться. У тебя гражданская одежда в казарме есть?

— Никак нет, товарищ майор. Мне она раньше была как-то ни к чему, потому и не заводил. У меня даже на месте постоянной службы, в батальоне, ничего такого нет. Только дома.

— Понятно. Пока сними погоны и все эмблемы отпори. Отставить!.. Куртка на солнце уже выцвела, под эмблемами будет невыгоревшая ткань. Найди какую-то старую куртку без знаков отличия. В камуфляже сейчас многие ходят. Ты будешь числиться у нас вольнонаемным. Кладовщик на продовольственном складе. Это для того чтобы ты мог при необходимости беспрепятственно посещать свою роту. Твое удостоверение личности сейчас, насколько я знаю, находится в Следственном комитете.

— Нет, — возразил подполковник ФСБ. — Я забрал его у них. У меня в сейфе лежит. Когда понадобится, могу вернуть. Там же и водительское удостоверение.

— Пока не понадобится. Сейчас Иван Васильевич Овсов поедет туда, где ему сделают паспорт, водительское удостоверение и военный билет младшего сержанта запаса. Работа уже идет, задержка только из-за фотографий. Получишь документы и сможешь заниматься своими делами. А пока возьми вот это. — Майор вытащил из кармана и передал мне пропуск в отряд.

Я видел такие, когда дежурил на КПП. Их имеют вольнонаемные, работающие в военном городке.

На пропуске не было фотографии. Предъявлять его требовалось вместе с другим документом, подтверждающим личность. Такового у меня пока не имелось. Но фамилия в пропуске была обозначена та самая, которую я и выбрал — Овсов.

— Все понял?

— Так точно, товарищ майор! Разрешите выполнять?

— Выполняй. Как паспорт получишь, сразу купи сим-карту и позвони мне, чтобы я твой номер знал. Старую выбросил?

— Конечно. Сразу, как только мне смартфон вернули. Там уже и симка не моя была вставлена. Этот тип, который смартфон стащил, себе другую купил. Думал, тогда отпечаток пальца не понадобится. Вставил, а толку нет.

— Все. Иди. Мне работать надо. Машина с лейтенантом ждет у крыльца. — Майор говорил короткими словами, резким приказным тоном, нехарактерным для него.

Я понял, что он так выпроваживал из кабинета Валентина Валентиновича, который мешал ему заниматься делом.

Но подполковник ФСБ тоже почувствовал момент, уловил тон разговора и поднялся одновременно со мной.

— Я сейчас свою машину вызову и на улице подожду ее, — заявил он.

Я умудрился найти в казарме старую камуфлированную куртку. Их любят носить бомжи и пролетарии, которые трудятся не на самых чистых рабочих местах.

Потом я заскочил в столовую, где меня не узнали, попросил налить в тарелку кипяток и изобразил у себя на руке татуировку. Мне самому она не понравилась, взгляд слишком часто к ней обращался. Но что поделаешь, мода тоже не всегда бывает удобной. Чаще всего даже наоборот.

Помню, десяток с небольшим лет назад, когда я еще курсантом был, какой-то идиот придумал мужскую обувь с длиннющими носками. Люди ее носили, цеплялись за что ни попадя, падали, даже носы себе разбивали.

Сейчас народ татуировки себе делает где попало, даже на веках. А для чего все это? Только чтобы из толпы выделиться.

Ну и пусть идиоты выпендриваются, если им больше показать себя нечем. Я и без этого проживу.

Но моя татуировка на запястье по крайней мере выглядела как старая, показывала, что я — это не я. Мне это было необходимо.

Собравшись, я вышел к крыльцу штабного корпуса. Валентина Валентиновича там уже не было, как и машины ФСБ. На этом месте стоял «уазик» с гражданскими номерами. Через стекло дверцы я увидел лейтенанта с фотокамерой, да и водитель был тот же самый, который ночью с нами ездил.

Мне показалось, что он меня не узнал. Этот факт чуть-чуть порадовал меня, поднял настроение.

Мы тронулись в путь, не успели отъехать от гарнизона и на два коротких квартала, как нас обогнала машина ДПС. Инспектор высунулся в окно и жезлом приказал нашему водителю остановиться.

— Что им надо? — проворчал лейтенант.

— Пытаются капитана Онучина поймать, — заявил я и усмехнулся.

— Поймают, как же! — злорадно отреагировал водитель. — С того света ловить прибегут. Только толку из этого не выйдет. Пуля и мертвых на клочки рвет.

— Забудь! — коротко, но внушительно посоветовал я ему. — Дольше жить будешь.

Инспектор, который нас остановил, сам подойти к нам не торопился. Подъехала и остановилась сзади вторая патрульная машина. Из нее вышел еще один сотрудник ДПС, с ним два омоновца и еще кто-то в камуфляже. Все четверо с автоматами.

Инспектор стал проверять документы у нашего водителя. Омоновцы и человек в камуфляже встали рядом с ним и откровенно рассматривали нас через стекла. Потом омоновец открыл заднюю дверцу и ощупал меня цепким взглядом.