Блейз Уиндхем - Бертрис Смолл

Он хотел ее! Господи, как он ее хотел! Эдмундуне терпелось сорвать с жены все остатки шелкового платья, хотелось накрыть еесвоим телом и глубоко вонзить в нее свое копье. От вожделения у него застучалов висках, но тон нежного голоса Блейз достиг его сознания, даже если это неудалось словам. О Господи! Она приходилась ему женой, принадлежала ему поправу, но по-прежнему оставалась девственницей. Ему не следовало разрушатьхрупкие и чудесные отношения, которые они терпеливо строили последние двамесяца.

Эдмунд нехотя оторвался от ее груди и увиделна лице Блейз полуиспуганное и вопросительное выражение.

— О Блейз, прости, если я напугалтебя, — виновато произнес он, — но ты должна знать: ты —непреодолимое искушение. Я просто не смог сдержаться.

— Еще минуту назад я даже не подозревала,что вы желаете меня, милорд, — задыхаясь, ответила она. — Мне вовсене было неприятно, Эдмунд, по-моему, это величайшее из наслаждений.

— Может быть, — с надеждой подхватилон, — ты уже готова стать моей женой в полном смысле слова?

На кратчайший миг страх промелькнул в ееогромных глазах.

— Еще нет, — прошептала она, —прошу вас, подождите еще немного, милорд!

Осторожно поцеловав ее в дрожащие губы, онскользнул ладонью по ее груди.

— Но только до тех пор, пока и ты непочувствуешь влечения, дорогая. Я хочу, чтобы ты мечтала проникнуть в тайнылюбви, а не боялась ее.

Потянувшись, она провела пальцами по его лицув трепетной ласке.

— Мне кажется, я скоро полюблю вас,милорд, — прошептала она, и на краткую секунду их глаза встретились, азатем Блейз покраснела и робко отвернулась.

В последующие дни эрл уже без смущениязаключал жену в страстные объятия, давая волю рукам, и Блейз только поощрялаего. Впервые они легли в постель вдвоем, хотя и были полностью одеты. Ласки ипоцелуи мужа опьяняли Блейз подобно крепкому вину. Поймав ее маленькую ладонь,муж сунул ее себе под камзол, и Блейз впервые ощутила его твердость. Она робкосомкнула пальцы вокруг его мужского достоинства. Когда Эдмунд почувствовал, чтоее страх исчез, он попросил ласкать его.

— Это доставляет вам удовольствие? —спросила она.

Он кивнул. Желание затуманило его глаза.

На следующее утро, охотясь в лесу в обществеплемянника, эрл пребывал в подавленном настроении.

— Похоже, ты так и не прорвался сквозьдевственные стены, — потешался над ним Тони. — Если это не произойдетв самом ближайшем времени, я начну опасаться за твой рассудок. Невозможнородить наследника, не выполняя супружеских обязанностей. Ума не приложу, кактебе удается сдерживаться и не овладеть этой маленькой плутовкой.

Эдмунд хмуро взглянул на племянника.

— Неужели тебе настолько надоелидеревенские девчонки, Тони, что тебя беспокоит положение дел в моей семье?

— Ага, так я прав, ты до сих пор не сумелсорвать ее цветок! — расхохотался Энтони Уиндхем. — Твой мечнаготове, но ее ножны пока закрыты. Возьми ее и покончи с этим, Эдмунд. Онавыставляет тебя на посмешище! Ты же ее муж и повелитель. Ее желания не имеют нималейшего значения!

— Нет, дорогой, если кто из нас и глуп,так это ты!

Немедленно прекрати насмехаться, ибо я нежелаю обсуждать свою частную жизнь с невежественным юнцом!

Энтони насмешливо закатил глаза, но придержалязык.

Еще никогда он не видел Эдмунда в таком гневе.Неужели его дядя влюбился в свою жену? Эта мысль почему-то встревожила Энтони,хотя он и не понимал почему. Когда Эдмунд пришпорил коня, пуская его вперед,Энтони последовал за ним в глубь леса. Стояло непривычно теплое для концаноября утро, и он уже чувствовал, как струйка пота сбегает по шее. Онрасстегнул ворот рубашки.

Они провели на охоте почти целый день, и хотясобакам удалось вспугнуть нескольких кроликов и птиц, олень им так и непопался. Наконец ближе к вечеру они выехали из леса у развилки дорог, в томместе, откуда расстояние было равным и до Риверс-Эджа, и до Риверсайда.

— Так ты не пригласишь меняпоужинать? — поддразнил Тони.

— Нет, не приглашу, — последовалрезкий ответ. Отдаленный раскат грома, казалось, подчеркнул слова эрла, когдаон развернул жеребца и рысью пустился прочь в сопровождении слуг и собак,оставив изумленного племянника в полном одиночестве посреди дороги.

Блейз с детства боялась грозы. Она постараласьскрыть беспокойство, с облегчением вздохнув при виде вернувшегося мужа. Эдмундне подозревал о ее чувствах, ибо Блейз приложила немало усилий, дабы утаить то,что считала ребяческим страхом. Осень выдалась сухой, дожди если и начинались,то вскоре заканчивались. Но сегодня удушливая жара, казалось, разбудилапоследовавшую за ней грозу.

Отдаленные раскаты нарастали, приближаясь кРиверс-Эджу. Небо над холмами потемнело, его то и дело прорезали вспышкимолний. За ужином Блейз выглядела подавленной, а Эдмунд ел в задумчивости, незамечая ее тревоги. В этот вечер он был не расположен к бесплодным поцелуям иобъятиям. Насмешки Тони уязвили его больнее, чем он соглашался признать.Впервые после смерти первой жены ему в голову пришла мысль о том, что неплохобыло бы навестить какую-нибудь из бойких служанок. Он оглядел комнату, и егоглаза вспыхнули при виде грудастой горничной, подкладывающей поленья в камин.Но тут же Эдмунд подозрительно прищурил свои карие глаза. Как веселился бысейчас Тони! Надо как следует подумать, прежде чем окончательно выставить себяна посмешище.

— Отправляйся спать, дорогая, —приказал он удивленной Блейз.

Она послушно поднялась и, присев, покинула зална дрожащих ногах. Почему именно сегодня он предпочел оставить ее в полномодиночестве? Конечно, ее страх нелеп, но сегодня ночью она была готовасправиться с ним любой ценой. Исполнившись решимости, она направилась наверх, ксебе в комнату.

— Приготовьте ванну, — приказала онаГеарте и ее помощницам.

— Задернуть шторы, миледи? —спросила горничная.

После минутного замешательства Блейзотказалась.

— Не надо. Я хочу видеть, какприближается гроза.

Пока она мылась в горячей, источающей ароматфиалок воде, небо почернело, его то и дело прорезали молнии, а за ниминеизменно следовали раскаты грома.