Академия Горгулий. Тайна ректора - Лена Александровна Обухова

сбежать от меня. Ты моя, Ника. И ты станешь моей женой, как бы теперь ни относилась к этой идее!

– Эй, дракон, повежливее с девушкой! – тут же осадил его Редек. – Она не твоя собственность.

Ламберт перевел на него угрожающий взгляд, явно надеясь, что этого будет достаточно. Но Редек не дрогнул, а Влад и Марин красноречиво встали по обе стороны от приятеля, давая понять, что разделяют его точку зрения и не дадут Нику в обиду.

Бенсон, скользнув по ним взглядом, снова повернулся к дверям. Вероятно, перебирал в голове варианты, как их открыть.

– Прочь с дороги, горгулья, – тем временем прорычал Ламберт, сверля Редека взглядом. – Даже не мечтай, твоей она не будет.

– Это ей решать…

Ламберт нанес удар почти не замахиваясь, Ника даже не сразу поняла это. Вздрогнула и едва не вскрикнула только тогда, когда Редек парировал атаку, а Влад и Марин одновременно нанесли ответные удары. Однако и они не достигли цели, разбившись о мощный щит.

– Зря вы это, – усмехнулся Ламберт. – Впрочем, я даже не стану передавать вас в руки правосудия, сам справлюсь.

Он явно собирался атаковать снова, но так и замер с занесенной для удара рукой, когда по холлу разлетелся женский голос:

– Остановись! Успокойся…

Голос прозвучал знакомо, но в то же время очень непривычно, поэтому только увидев Алиану, Ника поняла, что он принадлежит русалке.

– Не нужно драки, Ламберт, – продолжила та. Ее голос слегка двоился, словно за ним следовало эхо, и звучал более мелодично, чем обычно. – Успокойся. Забудь о ней. Зачем тебе она?

Алиана подошла к дракону и коснулась рукой его плеча. Другой рукой в то же время дала знак остальным выметаться из холла. И поскорее.

– В мире столько женщин, столько красоты. Тебе не нужна Ника, пусть идет на все четыре стороны. Посмотри хотя бы на меня?

Бенсон тряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение, и торопливо зашагал к дверям. Потянул одну створку – и та неожиданно легко поддалась. Он махнул Нике и Мелисе, а перекинувшаяся обратно в девушку Марин схватила за руку Влада и потянула за собой. Тот кивнул и пошел с ней, но был вынужден вернуться, чтобы забрать и застывшего на месте Редека.

– В экипаж, быстро! – скомандовал Бенсон Нике и Мелисе, когда они оказались на улице.

Экипаж миллиты, на котором он, вероятно, приехал, дожидался его в нескольких шагах от входа.

– Я увезу вас отсюда в безопасное место.

– А как же ребята? – забеспокоилась Ника. Она знала, что внутри поместятся только четверо, а их было значительно больше. – Ламберт отыграется на них, если я уеду…

Бенсон недовольно посмотрел на застывшую рядом с ними троицу.

– И Алиану надо забрать, – поддакнула Марин. – Она задурила ему голову магией русалок, но он все равно очнется. И будет в ярости.

Русалка как раз тоже появилась в дверях и направилась к ним. Лицо ее выглядело весьма напряженно: девушка понимала, на что подписалась.

– Да ладно, – попытался успокоить Редек. – Он не посмеет. Это земли горгулий…

– Это земли Ардема, – возразил Бенсон со вздохом. – Так, дамы в экипаж, медведь со мной на козлах, а горгулья – назад, там есть куда встать и за что зацепиться.

Никто не стал спорить, молниеносно выполняя распоряжение. Двое миллитов, дожидавшихся Бенсона, были вынуждены покинуть экипаж и теперь только недоуменно смотрели на них.

– Вперед, пошли! – прикрикнул Бенсон, стегая запряженных в экипаж лошадей. – Открыть ворота!

Они тронулись с места и покатились весьма резво. Ника не удержалась и выглянула в окно: ворота были уже совсем рядом. Она оглянулась: Ламберт медленно вышел из главного строения замка и посмотрел им вслед. Он двигался непривычно плавно, словно делал это во сне, но сердце Ники все равно на мгновение замерло в ожидании, что сейчас он обернется драконом и спалит их прежде, чем они доберутся до Бордема.

Однако Ламберт не стал их преследовать, и как только ворота закрылись, Ника потеряла его из вида.

Глава 16

Он всегда представлял себе смерть иначе. Не то чтобы много думал о ней или как-то специально готовился к этому. Просто ему казалось, что сначала должно быть больно, а потом – никак.

А в итоге получилось наоборот. Когда Колт готовился ощутить на себе испепеляющее пламя дракона, он так ничего и не почувствовал. Потом – резкая боль в боку, но она быстро оборвалась. И через какое-то время вернулось ощущение собственного тела, которому было жестко, холодно и просто очень неудобно.

Это уже совсем не походило на смерть, поэтому Колт заставил себя открыть глаза и признать тот факт, что обрести вечный покой опять не удалось. Он не расстроился, лишь немного удивился. Как он умудрился спастись на этот раз?

Его окружала темнота, и поначалу взгляд отказывался фокусироваться. Зато Колт почувствовал, что правая рука находится не в самом естественном положении. Запястье обхватывал металлический браслет, от него к каменной стене тянулась короткая цепь. Настолько короткая, что руке приходилось висеть на ней.

Рассмотрев эти детали, Колт сумел разглядеть и остальное: три унылые стены огораживали небольшое пространство без окон, а с четвертой стороны тянулась металлическая решетка. Расстояние между прутьями было не таким уж маленьким, но взрослый мужчина его комплекции между ними пролезть, конечно, не смог бы. Даже если бы его не держала цепь, длины которой не хватало, чтобы подойти к решетке.

Похоже, он оказался в какой-то темнице. И это определенно не Замок Горгулий: там он все прекрасно знает. Ардем? Может быть, Ламберт в последний момент все же удержал огонь и атаковал его чем-то менее смертоносным? Или просто не стал атаковать, а Колт неудачно пошевелился и потерял сознание от боли в обожженном боку? Думать, что он мог потерять сознание от страха, ему не хотелось.

Кстати, как там бок? Сейчас Колт не чувствовал боли. Он поменял положение, чтобы дотянуться рукой, нащупал прореху в тунике, но под ней оказалась достаточно здоровая кожа. Не то чтобы совсем не тронутая, следы ожога пока сохранялись и вполне могли превратиться в некрасивый шрам, но травма была качественно залечена и, вероятно, еще и обезболена.

Кто-то позаботился о том, чтобы Колт не умер от боли и заражения, прежде чем бросить его в темницу. Может быть, Ламберту все же захотелось его выслушать?

Впрочем, что-то в этой версии смущало. Взгляд Ламберта в момент вызова на поединок казался настолько чужим и злобным, что трудно было поверить во внезапную перемену его настроения.

Но со всем этим разобраться можно и потом. Сейчас же ужасно раздражала цепь. Интересно, получится ее снять или браслет запечатан каким-нибудь хитрым заклятием? Попытаться стоило.

Однако едва Колт