Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

Спенс негромко вставил:

– Значит, вы считаете, что это Уэтерби.

– Нет. Они лучше других вписываются в созданную намикартину, но это ничего не значит. Если вглядеться в личности, миссис Апуордбольше подходит на роль убийцы, чем миссис Уэтерби. Она женщина решительная,обладает недюжинной силой воли, безумно любит сына. Скрыть от сына, что с нейпроизошло до того, как она вступила в счастливый брак с его отцом, создаладобропорядочное семейство, – ради этого она может пойти на многое.

– Неужели подобное открытие его сильно расстроит?

– Лично я так не думаю. Молодой Робин – это современныйскептик, совершеннейший эгоист и, во всяком случае, предан своей матушке кудаменьше, чем она ему. В этом смысле он и в подметки не годится Джеймсу Бентли.

– Значит, если считать, что миссис Апуорд и Ева Кейн – однои то же лицо, ее сын Робин не стал бы убивать миссис Макгинти, чтобы этоскрыть?

– Ни в коем случае. Он бы еще нажил на этом деле капитал.Создал бы на нем рекламу для своих пьес! Не представляю, чтобы Робин Апуордпошел на убийство, дабы сохранить личину добропорядочности либо из преданности;он мог бы решиться на такое лишь по одной причине – если это принесет выгоду, инемалую, лично ему.

Спенс вздохнул. Потом сказал:

– Поле деятельности уж больно широкое. Может, удастся найтичто-нибудь в прошлом этих людей. Но на это уйдет время. А тут еще война всепоперепутала. Многие документы и записи уничтожены – если кому-то надо скрытьследы своих прошлых деяний, возможностей масса! Ничего не стоило похититьдокументы другого человека, особенно после бомбежек, трупы лежали вповалку.Сосредоточь мы поиски на ком-то одном… Но у вас, месье Пуаро, выбор богатый.

– Думаю, скоро мы сведем его к минимуму.

Пуаро вышел из кабинета старшего инспектора Спенса с улыбкойна лице, но душа его была не на месте. Спенс прав, черт возьми, у них маловремени. Будь его побольше…

Поддразнивало и еще одно сомнение: вдруг весь их со Спенсомпосыл неверен? И Джеймс Бентли все-таки виновен?

Поддаваться этой мысли он не стал, но и совсем ее отринутьтоже не мог.

Еще и еще раз он прокручивал в памяти свой разговор сДжеймсом Бентли. Он думал о нем, стоя на платформе в Килчестере в ожиданиипоезда. Был рыночный день, и на платформе томился народ. Да и возле станциибыло многолюдно.

Пуаро подался вперед и глянул вдоль путей. Вот наконец ипоезд. Не успел он выпрямиться, как ощутил резкий, намеренный толчок в спину.Толчок был столь сильным и неожиданным, что Пуаро оказался к нему совершенно неготов. Еще секунда – и он упал бы на пути прямо под наезжающий поезд, но впоследний миг стоявший рядом мужчина поймал его и оттащил назад.

– Что это с вами? – прогудел он. Это был армейский сержант,крепыш и здоровяк. – Перебрали, что ли? Вы же чуть под поезд не брякнулись.

– Спасибо. Преогромное вам спасибо.

Толпа уже обтекала их, люди садились на поезд, другиевыходили из вагонов.

– Ну что, очухались? Давайте подсажу.

Пуаро, все еще потрясенный, уселся на сиденье.

Не будешь ведь кричать: «Меня толкнули!» Но егодействительно толкнули, он в этом не сомневался. Вплоть до сегодняшнего вечераон старался быть осторожным, не забывал об опасности. Но после разговора соСпенсом, после его добродушно-насмешливого вопроса о том, не покушался ли ктона жизнь Пуаро, великий сыщик бездумно решил, что опасность миновала и емуничто не угрожает.

Как же он ошибался! Выходит, один из визитов, нанесенных имв Бродхинни, дал результат! Кто-то испугался. Кто-то решил, что воскрешениеэтого давно закрытого дела чревато для него опасностью и надо это воскрешениеостановить.

Из телефона-автомата на станции в Бродхинни Пуаро позвонилстаршему инспектору Спенсу:

– Это вы, mon ami?[3] Взываю к вашему вниманию. У меня естьдля вас новости. Просто чудесные новости. Кто-то пытался меня убить…

Он с удовлетворением выслушал бессвязно-бурный потоквосклицаний с другого конца провода.

– Нет, я не ранен. Но я едва уцелел… Да, под поезд. Нет, ксожалению, не видел. Но можете не сомневаться, друг мой, я этого человеканайду. Теперь мы знаем, что мы на верном пути.

1

Человек, проверявший электросчетчик, находился под неусыпнымнадзором дворецкого Гая Карпентера.

– Теперь платить за электричество будут по-новому, –объяснял электрик. – Исходя из числа проживающих.

Дворецкий скептически заметил:

– Вы хотите сказать, что за него будут брать дороже, как завсе остальное.

– Необязательно. С каждого – равная доля, вот как будет. Вывчера вечером не были на собрании в Килчестере?

– Нет.

– Говорят, ваш хозяин, мистер Карпентер, здорово тамвыступал. Думаете, его изберут?

– В прошлый раз ему как будто самой малости не хватило.

– Да. Сто двадцать пять голосов, что ли, недобрал. Вы еговозите на эти собрания или он ездит сам?

– Обычно сам. Он любит водить. У него «Роллс-Бентли».

– Недурная машинка. А миссис Карпентер тоже водит?

– Водит. Только, по моему разумению, уж больно быстро.

– С женщинами такое бывает. А вчера она на собрание ездила?Или политика ее не интересует?

Дворецкий ухмыльнулся.

– Делает вид, что интересует. Но вчера у нее силенок нехватило. Какая-то мигрень с ней приключилась, и она ушла из зала, когда тамвовсю речи толкали.

– Здорово! – Электрик заглянул в предохранительную коробку.– Ну вот и порядок, – заключил он. Задав еще пару ничего не значащих вопросов,он собрал инструменты и, попрощавшись, ушел.

Быстрым шагом он спустился по дорожке, но, выйдя за ворота исвернув за угол, остановился и вот что записал в книжечку:

«К. вчера вечером вернулся домой на машине. Дома был в 10.30(прибл.). В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис К. ушла ссобрания раньше. Домой вернулась только за десять минут до К. Сказала, чтоприехала поездом».

В книжечке электрика это была вторая запись. Первая гласила: