Охотничий Дом - Люси Фоли

– Да. Все равно. Не хочу я ничего знать.

– Хорошо. – Марк был искренне изумлен, и куда делся весь его апломб. Он отступил.

На заплетающихся ногах я доковыляла до гостиной, уверенная, что кто-нибудь заметит выражение моего лица и спросит, что стряслось; меньше всего мне хотелось вообще с кем-то разговаривать сейчас.

Но на меня никто не обратил внимания. Все снова играли в «Твистер», смеялись, глядя, как Джайлс пытается оседлать Бо. В гостиной царило все то же настроение – счастливая эйфория, вызванная алкоголем и таблетками. Но я вдруг увидела их со стороны, и все мне показалось нелепым, даже фальшивым, будто мои друзья изо всех сил старались продемонстрировать, как им весело.

Наконец Эмма заметила меня.

– С тобой все нормально, Мэнди?

– Мы подумали, ты там застряла. – Джайлс придурковато хихикнул. – И Марк пошел посмотреть, как ты там.

– Господи! – воскликнула Эмма. – Помнишь, Мэнди, как у кого-то на вечеринке ты застряла в туалете?

– Не помню, – ответила я.

На самом же деле что-то такое я смутно припоминала. Не само происшествие, а свое чувство тогда – жуткий стыд. Господи, до чего было унизительно, настоящий позор. Но это вроде случилось очень давно, лет десять назад. Однако если помнит и Эмма, то, значит, путаю, история не такая давняя.

– Когда это было?

– Ну, – Эмма задумалась, – вроде бы на какой-то тусовке в Лондоне. Тогда случилась мода на квартирные вечеринки, помнишь? Недавно, а кажется, что сто лет прошло.

Я кивнула, но от ее слов мне стало почему-то не по себе. Но я не могла понять, почему.

– С тобой все хорошо? – опять спросила Эмма.

Голос такой материнский, такой заботливый… такой чертовски покровительственный.

– Да, да. С чего мне должно быть нехорошо?

Наверное, я произнесла это слишком резко, выдала себя. Вид у нее сделался уязвленный.

Я просидела еще час или около того. Выдержала дольше Кейти – она, должно быть, сбежала, пока я была в ванной. А ведь только ей мне и хотелось рассказать о происшедшем – именно ей, а не мужу. Можно, конечно, сходить к ней в домик, вряд ли она уже легла. Но если уйти, Марк решит, что напугал меня, а я этого совсем не хочу. Действие таблетки закончилось, и я с завистью наблюдала, как остальные хохочут, счастливо дурачатся.

Наконец, решив, что высидела достаточно, я повернулась к Джулиену:

– Я устала.

Он рассеянно кивнул, но было ясно, что он меня даже не слышал. Таблетки всегда сильно действовали на него. Вообще-то я хотела, чтобы он проводил меня в наш коттедж, но не позориться же перед всеми, объяснять, что я имела в виду.

Я вышла на улицу, в небе сияла полная луна, озеро блестело серебром. Ночь была совершенно ясная, если не считать темной полосы облаков на горизонте, где свет звезд мерк, будто на него набросили покров.

В голове все вертелись мысли о Марке, о случившемся. Запястье, в которое он вцепился, ныло. Утром наверняка будут синяки – напоминание о его пальцах. Я вытащила из кармана айфон, включила фонарик. Слабый луч упал на дорожку. Я немного успокоилась, словно увидела свет маяка. Я брела по дорожке, то и дело оглядываясь, проверяя, не идет ли кто следом. Глупость, конечно, но я была уже на пределе, а здесь сама тишина наблюдает за тобой. Вдруг вспомнилось, как в юности возвращалась в Лондоне из клуба, тоже пьяная, зажав в кулаке ключи. Просто на всякий случай. Но здесь же такая глушь, рядом только самые близкие друзья. Однако тишина и покой внезапно будто налились враждебностью. Ну что за нелепые страхи. Я сказала себе, что утром все будет выглядеть по-другому.

И почему бы нам не уехать утром? Скажу Джулиену, когда вернется. Он, конечно, не особо обрадуется, он так ждал этой поездки. Вообще-то мы оба ждали – я, может, даже больше. Но, думаю, он согласится, если я объясню. Приедем домой, выпьем шампанского, может, закажем еду и будем смотреть вестминстерский фейерверк с нашей крыши. Тут я сообразила, что представляю вовсе не наше нынешнее жилье – солидный дом, а нашу первую лондонскую квартирку, где мы жили в те времена, когда я еще не осознала, что ничего не добьюсь в жизни. Пока не превратилась в пустое место. Пока Джулиен не стал машиной для зарабатывания денег.

А было бы здорово.

Но уехать – значит признать свое поражение. Это Марк должен стыдиться, он должен бежать. Не я. Меня захлестнула ярость. Вспомнилось, как я смотрела в зеркало, как видела там совсем не то, что мне хотелось бы видеть. Вспомнилось, что еще до того, как Марк облапал меня, я вовсе не чувствовала того веселья, на какое рассчитывала. Как Самира что-то бубнила про режим сна у младенцев и молокоотсосы, тыкала в мерзкие пятна на своей мешковатой футболке. И это девушка, которую в Оксфорде прозвали Принцесса Самира, потому что выглядела она неизменно безупречно и уже в девятнадцать лет была образцом стиля. Когда мы с ней вдвоем появлялись в пабе, да даже в общей гостиной общежития, то производили настоящий фурор. Обе примерно одного роста, одна блондинка, другая брюнетка, в сногсшибательных нарядах. Одна под стать другой. Две яркие пташки.

А еще Кейти – такая отстраненная, чужая, вся явно в мыслях о чем-то более важном, наверное, о работе. Ведет себя так, будто она лучше всех нас, – ну да, успешный адвокат. И это чувство, что одна я оказалась за бортом. Потому и заставила всех танцевать. Потому и достала таблетки. Вообще-то собиралась приберечь их на завтра, на празднование Нового года, но так захотелось снова оказаться в центре внимания, диктовать свои правила.

Повернув, я увидела далеко впереди три прямоугольника света, сияющих в темноте. Коттедж лесничего. Я уже была там, но не осознала, насколько этот дом удален от остальных – почти у подножия горы. В центральном окне возник силуэт. Наверняка этот Даг еще не ложился. С такого расстояния фигура его выглядела размытым призраком. Я шарахнулась в сторону, что было совсем уж нелепо: даже если он и увидит свет моего телефона, то уж точно не разглядит меня. Но сейчас все было не так, как несколько часов назад, когда я постучала в его дверь. Сейчас я чувствовала себя уязвимой, потерянной в этом пейзаже, огромном, враждебном, безмолвном. Очутиться бы среди городских огней, шума, суеты.

Остаток пути до коттеджа я преодолела почти бегом. В доме выдохнула, почувствовав себя в безопасности. Но ощущение это продлилось совсем недолго – решив запереть дверь, я обнаружила, что замка в ней нет.

* * *

Прежде чем забраться в постель, я выглянула в окно. В соседних домиках тоже зажегся свет. Похоже, остальные разошлись вскоре после меня. И где же Джулиен? Что-то он не торопится.

Прошло полчаса, потом час. Запястье ныло. Я натянула свитер, влезла в дурацкие мохнатые шлепанцы, которые Джулиен терпеть не может, – по его словам, я в них вылитая «деревенская домохозяйка из шестидесятых», но я не спешу их выкидывать, уж очень уютные. Меня слегка трясло, хотя в домике было тепло.