Песнь мятежной любви - Регина Райль

Пока сцена пустовала, мы заказали выпивку. Пива не хотелось, чего-то крепкого — тоже, и я остановилась на паре «шотов». В помещении работали кондиционеры, но мы не мёрзли в тёплой компании, разговоры в которой становились всё жарче, а смех с каждым новым глотком — всё громче. Иногда алкоголь оказывается очень кстати и, хотя я особо не любитель, порой грех не расслабиться. Стеснение и неловкость от недавних знакомств окончательно прошла, и даже Лизу я больше не воспринимала серой мышкой.

Запретный объект сидел чуть наискось и, осмелев, я позволяла себе иногда смотреть на него. Но каждый раз, как я это делала, хмель выветривался из головы. Когда наши взгляды случайно встречались, мне требовалась новая порция коктейля до очередного смелого выпада.

Проклятье! Я усиленно противилась, но эти сумрачно-серые глаза влекли меня как магнитом. Примерно так машут куском колбасы перед мордой ротвейлера на поводке. Моя удавка, кстати сказать, была сплетена из двух нитей: алкоголя и самообладания. Правда, одна обрывалась, а вторая опасно трещала. Страшно представить, что случится, если я потеряю контроль. Поэтому я запретила себе оборачиваться на Родиона, дабы не переводить выпивку и деньги. Зачем мне антидот? Я хочу пьянеть и наслаждаться вечером.

Словно мне в угоду группа, наконец, начала выступать.

Наша компания не собирались идти к сцене всем составом. Антон с Симой остались дожидаться песни пободрее, Родион о чём-то курлыкал с Лизой своим рокочущим баритоном, Влад исчез из поля зрения по зову природы. Так что смотреть со мной концерт отправился только Саша. Я уходила, не оглядываясь, чувствуя, как с каждый шагом поднималось настроение. От предвкушения музыкальной паузы, само собой.

Как много в последнее время в твоей жизни стало самообмана, Майя.

Мы встали в середине. Протолкаться вперёд не составило бы труда, но мне хотелось сначала увидеть, достойна ли группа того, чтобы переживать давку и колбаситься в первых рядах. Как выяснилось позже, мы заняли правильную позицию.

Пятеро участников, юных и полных энтузиазма, рассредоточились по относительно небольшой сцене, быстренько настроились и заиграли первую композицию.

По обыкновению сначала я обратила внимание на басистку — служебный интерес не искоренить. Не то что бы я сравнивала, просто любопытствовала техниками игры, скоростью, согласованностью ритм-секции, поведением музыканта, в общем, выискивала «фишки». Иногда случалось нарваться на интересные экземпляры. Но в этот раз коптиться от зависти не пришлось.

Плотная и низкорослая девушка с длинным торчащим грифом смотрелась неуклюже. Инструмент она держала крепко, в ноты попадала, но двигалась как неживая, будто всего месяц назад взяла в руки бас. Моё чутье на музыкантов что-то такое и подсказывало. Группа играла классический хард-рок, но с такими умениями басистке только фьюнерал дум играть по одной ноте в минуту, а не гнаться за скоростью стиля.

Так испоганить красивейшую партию надо постараться. Я чуть лоб фейспалмами не расшибла. Пару лажовых моментов я могла списать на волнение, но остальное… Неужели согруппники так же тугоухи? Да-а-а, беда с этими выдающимися гениями рок-сцены! Ей ещё тренироваться нужно, и много.

Я посмотрела на Сашу и по выражению его лица поняла, что он со мной солидарен. Мы вынесли однозначный вердикт: потенциал у группы имелся, музыка была неплоха и только улучшилась бы при смене музыканта. Ох, и жестокие люди, басисты!

Когда кто-то в толпе тронул меня за плечо, я не испугалась — касаться меня лишний раз так беспардонно Мистер Дружелюбие не стал бы.

— Развлекаешься? — прокричал мне в ухо Влад.

Он притащил с собой Родиона. Обернувшись, я первым делом увидела свою беду, а уже потом перевела взгляд на друга. Перевела — это мягко сказано, я отдирала его с усилием, а он растягивался, будто резиновый. Родион смотрел не на сцену, а на меня. Моё сердце замерло, как в той песне «Сплина». Парень видимо только что касался головы, потому что пряди у лица распушились. Разноцветные лучи прожекторов добавили его глазам причудливый блеск, что-то неземное, музыкальное. Или скорее проявили суть, сделали явной эту привлекательную частичку его души.

Под взглядом ртутных глаз я осознала, что, ничего не предпринимая, топталась на месте. Я не давала отношениям развития: ни сближалась, ни отталкивала его окончательно. Как в миниатюре с заикающимся мужиком: «Сдвиньтесь уже куда-нибудь». Вот и я застряла.

Вернуть бы то время, когда я переживала, что мы больше не увидимся. Я пострадала бы и забыла. А теперь мы стали пересекаться слишком часто. Лучше так прилежно исполнялись бы другие мои желания: мотоцикл, «Фендер» с золочёным корпусом, все модели линии одежды от любимого музыканта.

Приземлённое всё, материальное. Поэтому и не сбывалось. А как заговорили о душе — держите, Майя Андреевна, вам посылка. Инстинктивно меня, что ли, на любовь тянуло? Придушить бы своё подсознание за такие желания.

Опять мысли унесло. Но в голове созрело решение. Если мы с Родионом не прекратим видеться, меня никогда не отпустит, сколько ни молись бездушной Вселенной. Нужно оборвать, обрезать, оторвать. Резко и беспощадно. Да, будет больно, но это единственный выход. Конечно, можно сдвинуться и в другую сторону, но это будет неправильно. Мироздание пошатнется, если мы будем вместе. Время пойдёт вспять, начнутся природные катаклизмы, эпидемии и зомби апокалипсис. Чтобы избежать этого, нужно прекратить общаться. Словно в ответ на мои мысли, в груди защемило — расстаться с Родионом казалось лишиться чего-то важного. Брось, Майя, мозгов с ним ты уже точно лишилась, что может быть важнее?

Повезло, что у группы оказался короткий сет-лист, и в образовавшейся паузе мы обсудили их выступление. Музыканты ещё не свернулись до конца, а язвительные комментаторы уже перемыли им кости, старательно проходясь по ключевым аспектам творчества. Я высказывалась особенно рьяно, разбирая игру басистки. Кружение в голове и заплетающийся язык мне не мешали. Я говорила достаточно громко, меня могли слышать даже музыканты. Плевать, пусть устыдятся. Друзья должны узнать о чужих ошибках.

Самозабвенное «избиение младенцев» я закончила, только когда поток претензий истощился. Родион смотрел на меня с удивлением, Саша ржал, показывая большой палец, а Владислав выдал со смешком:

— Знатно ты их прополоскала! Сама сыграла бы лучше?

— Ещё бы! Сомневаешься? — возмущённая вопросом, я потеснила Родиона, подступила к Владу и глянула на него с вызовом, хоть и снизу вверх.

— Тогда надо вам батл устроить, — хмыкнул он. — Узнать, кто кого.

— Я… Нет, мы отыграли бы лучше! — воскликнула я. — Даже если вышли бы прямо сейчас без подготовки и в не полном составе. Мы сделали бы их, Влад! А Родион и Саша вообще порвали бы зал. Антон здесь, по фиг, что нетрезвый! А это что? — я простёрла руку к опустевшей сцене. Вокруг уже слышались смешки, но они напротив, подзадоривали. Я собиралась сказать что-то ещё, но вдруг заговорил Саша:

— Майя, ты гений! Вот что значит голова на плечах не для красоты. Обожаю эту девчонку, — с пьяного языка парня слетал один комплемент за другим, а я даже краской смущения не залилась. — Чего стоишь и моргаешь, будто восковая? Помнишь, как в том фильме, где маньяк построил дом кошмаров, людей закатывал в воск, который потом застывал, а бедняги там медленно умирали и гнили заживо.