Чужая воля - Наталья Александрова

Он невольно повысил голос, я предостерегающе подняла руку иподвинулась. Эрик уселся рядом со мной на стиральную машину и прижался к моейщеке.

– Так что я не верю, что с вами происходят, как бы этовыразиться, таинственное явление психики… уж очень все логично и целесообразно.Начинается у вас все это, когда вы приходите домой. Если бы явления былипроизвольными, то такое могло, например, начаться в машине, и тогда вы бы, недай Бог, попали в аварию. А так, заметьте, во-первых, дома с вами ничего неможет случиться – ну чайник, допустим, перекипит, да и то он у васэлектрический, сам отключается, а во-вторых, дома у вас под рукой компьютер,чтобы печатать эту чертову платежку. Вы уж меня простите, но мне кажется, чтобольше всего ваша так называемая болезнь, похожа на проявление чьей-то злойволи. Кто-то управляет вашим сознанием.

– Как такое возможно! – воскликнул Эрикшепотом. – Это – фантастика!

– Тогда будем считать, что у вас шизофрения,маниакальный психоз и еще куча психических болезней. Вам как больше нравится?

Он отвернулся и даже попытался отодвинуться от меня, ностиральная машина была небольшая и места там было мало.

– Но как вам такое пришло в голову?

– Сама не знаю, – я пожала плечами, – нопокойный Валентин Сергеевич занимался именно такими вещами.

– Это для меня новость! – недоверчиво сказалЭрик. – Я всегда думал, что он был химиком.

– Я тоже, – вздохнула я. – И для меня этотоже новость.

Возможно, то, что я собиралась сделать, было огромнойглупостью. А собиралась я рассказать Эрику о записках Валентина Сергеевича ивообще о всех странностях, что произошли со мной в последнее время. Записки япрочитала не до конца, но сумела понять, что дело это очень важное и опасное. Имне просто необходимо посоветоваться с кем-нибудь честным и знающим. Эрик,во-первых, был честный, иначе Валентин Сергеевич и Гораций – ну, про это я ужеговорила, а во-вторых, он не побежит продавать записки ни бандитам, ни тойорганизации, которая портила жизнь Валентину Сергеевичу, прикрываясьгосударственными интересами, хотя бы потому, что работает на немецкую компанию,и на наши организации с сомнительной репутацией ему глубоко плевать. Он человекнезависимый и денег зарабатывает достаточно.

А в третьих, мне просто не к кому было обратиться. Из всехмужей доверия заслуживает только Олег, он человек неглупый. И вообще у негомасса достоинств, и есть связи в правоохранительных органах и еще много где, ноесли даже я и сумею убедить его в моей абсолютной нормальности, что я ничего непридумываю и не сочиняю, то он впадет в панику, станет переживать за меня и заГорация, потом объявит, что не может оставить меня одну и вообще переедет в моюквартиру. А этого я боялась больше нападения бандитов. Такой уж у меня характер– ненавижу возвращаться к прошлому. Мы в свое время с Олегом долго обсуждалинаш развод и пришли к единому, как мне казалось, мнению – расходимсятихо-мирно. Не сошлись, что называется, характерами. Но в последнее время уменя сложилось впечатление, что он хочет все вернуть назад… Знаю, есть такиеженщины, они разводятся с одним мужем, потом выходят за другого, может, и затретьего, а потом вдруг решают вернуться к первому… Скажу сразу, я не из ихчисла. Для меня это то же самое, как, допустим, найти в шкафу платье, котороеперестала носить, оттого что оно, к примеру, полнит или не идет цвет, и вдругявиться в нем на работу как ни в чем не бывало. Ведь платье не стало лучше,просто у меня понизились требования, а это окружающие всегда заметят.

Так что я решила довериться Эрику, потому что кроме всегопрочего, я оценила тот факт, что первым он решил довериться мне.

– Итак, – я подвигалась, стараясь сесть поудобнее.

– Слушайте, что вы все ерзаете? – удивился Эрик.

– Она холодная, – поежилась я.

– А что мы вообще тут делаем?

– Как – что? Я собираюсь рассказать вам очень важныевещи и боюсь, что нас подслушают.

– Вряд ли нас могут подслушать. Видите ли в чем дело,для того, чтобы подслушать, нужно установить специальную аппаратуру, –начал он объяснять мне, как будто я не смотрю боевики, – а для этого нужновойти в квартиру.

– Не обязательно, – живо прервала его я, –микрофон в вентиляционное отверстие…

– Я продолжаю, – сказал Эрик, – так вот, уменя установлена такая сигнализация, которая реагирует даже на малейшееприкосновение ко всем дверям и стенам квартиры. То есть, поставить-то, может,им и удастся, но я обязательно об этом узнаю. И к тому же с чего вы решили, чтоза мной наблюдают? Потому что мои приступы начинаются в определенное время,после моего прихода?

– Ну, за тем, когда вы приходите, следить ненадо, – усмехнулась я. – В восемь тридцать вы выходите из параднойутром, а в семнадцать тридцать входите в нее вечером, плюс минус три минуты. Итак каждый день.

– Неужели? – удивился Эрик. – А я и незамечал.

– Но за вами обязательно должны наблюдать, чтобы знать,один вы возвращаетесь с работы или нет. Стало быть, они наблюдают из окна. Илииз припаркованной машины.

– Постойте, мы еще не выяснили, что на меня кто-товоздействует, вы меня не убедили, а уже рассказываете про сговор…

– Так я же и хочу рассказать, а вы все времяперебиваете! – я уже начала сердиться, потому что машина и правда былахолодная и жесткая, и еще мне по-прежнему хотелось есть. – Мы ведь так ине успели поужинать.

– Все же я настаиваю, что в моей квартире нетподслушивающих и подсматривающих устройств, – упорствовал Эрик, –хотя бы потому, что если бы злоумышленники знали, что я не один в квартире, тоне стали бы воздействовать на меня при свидетеле. Ведь в конце концов вызаметили платежку.

Он посмотрел на меня с чувством явного мужского превосходства– мол, вот я какой умный, а ты не смогла сообразить элементарные вещи.

– А если такой умный, – сварливо начала я, –то установил бы видеокамеру, она и сняла бы, как ты печатаешь платежки, а потомих сжигаешь. И вовсе незачем было меня звать!

Эрик выглядел таким смущенным, что мне стало его жаль.

– Действительно, – промямлил он, – как это яне догадался.

– Один – один! – весело крикнула я и соскочила спроклятой машины. – Идем ужинать!

И, раздирая зубами зверски пересохшего цыпленка, я поведалаЭрику кое-что из записок Валентина Сергеевича о замечательном препарате и опринципе его действия, насколько я смогла это понять.

– Я, конечно, не химик, – задумчиво проговорилЭрик.

– Дело не в химии. В записках сказано, что когдапрепарат испытывали на добровольцах, то он срабатывал по-разному, в зависимостиот индивидуальных особенностей человека. Люди, у которых и так былипарапсихологические способности с помощью препарата могли сделать настолькобольше, что это казалось чудом. А люди обычные просто угадывали карты Зеннера сменьшим количеством ошибок.