Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - Катерина Яноух

Просто было тяжело.

И ужасно утомительно.

Мне очень хотелось четвертого ребенка. Я постоянно думала об этом. Верила ли я, что моя беременность «вылечит» Рихарда? Вылечит нас всех? Не было никаких оснований так думать, ведь рождение Миранды ничего не исправило: Рихард пил, как и раньше, может, даже больше… Но еще один ребенок все поставит на свои места, убеждала я сама себя.

Еще один ребенок – это будет нечто иное. Еще один ребенок даст понять, что все очень серьезно. Жаль, что мне никто тогда не объяснил, что еще большая ответственность только усугубит паническое состояние Рихарда. К тому же ничего бы не изменилось, так как в то время я не готова была что-либо подобное воспринимать.

Мой организм после Миранды пришел в себя, вернулся прежний цикл менструации, и я стала подумывать о том, когда бы забеременеть. Это было похоже на битву со временем. Рихард тоже принимал в ней участие, но активности не проявлял. Он часто говорил, что мечтает о большой семье и хотел бы еще одного ребенка, но как-то не особенно рвался в бой. Будучи трезвым, он обнимал меня, и мы вместе мечтали о братике или сестричке для Эдварда, Йоахима и Миранды.

– Мне хочется еще одну маленькую девочку, – прошептала я ему на ухо, когда мы занимались любовью.

– Она у тебя будет. Такая же красивая девочка, как и ты. Я хочу несколько маленьких принцесс, – ответил он.

Когда он был таким, все было прекрасно. Так, как должно было быть. На фоне самого обычного дня он казался таким ласковым и нежным! Любовь. Ах, как я в такие минуты любила его! В этот миг он бывал моим, мы снова оказывались в самом начале пути, у нашего первого опыта любви. Именно такие минуты помогали мне жить. Минуты, когда от него не несло алкоголем. Когда его глаза темнели, становясь бездонными. Когда его туфли спокойно стояли в прихожей, а не были на хозяине, лежавшем без сознания в постели. Когда он спал возле меня без всяких посторонних мыслей в голове. Когда он не приходил с улицы, где непонятно чем занимался…

Он вошел в меня, и это было прекрасное чувство. Такое необыкновенно обыкновенное и вместе с тем ужасно приятное. Я хотела обыкновенности. Я мечтала о приятных ощущениях. Я грезила о том, чтобы мы снова были мужем и женой и лежали друг возле друга на супружеской постели, обнимаясь. Все плохое должно было остаться где-то в другой жизни.

В подобные минуты я верила, что все позади, что мы, наконец, победили. Каждый раз я верила в это снова и снова. И совершенно забывала о том, что грядет день под названием пятница.

На Вальпургиеву ночь мы отправились на дачу. Я с детьми и Шарлотта – мой верный друг в тяжелые минуты. Две женщины. Две сестры, которые служили опорой друг другу. Было здорово, что она у меня есть. Рихард должен был сделать в городе кое-какие дела и чуть позже приехать к нам, как он обещал.

Шарлотта занялась едой. Я развела в камине огонь, чтобы немного прогреть холодное помещение. Дети откопали старую коробку с игрушками и мирно играли, сидя на полу. Минуту спокойствия внезапно нарушил телефонный звонок.

Еще не сняв трубки, я поняла, что это Рихард. Я уже знала, что он не приедет вовремя, и сейчас начнет искать отговорки.

– Послушай, я не успеваю на пятичасовой автобус, – сказал он проникновенным голосом, который выдавал его с головой, – он был пьян.

На меня обрушился ледяной душ разочарования. Было чувство, что меня окатили ушатом грязной воды.

Миранда подползла поближе к камину.

– Черт возьми! Подожди, мне надо присмотреть за Мирандой.

Я вернулась к телефону с Мирандой на руках. Йоахим продолжал играть с машинками, Эдвард уселся на диван и читал какую-то книжку. Тем не менее мне вдруг показалось, что комната опустела.

Хотя с нами была Шарлотта, у меня было чувство, что с нами нет кого-то важного. Моего мужа. Я была покинутой женой с тремя детьми, которая вдобавок ко всему продолжала мечтать о четвертом ребенке. Наверное, я просто сошла с ума.

– А не мог бы ты приехать шестичасовым автобусом? – спросила я.

– Я постараюсь.

Мы накрыли на стол и наблюдали, как дети едят колбасу и макароны. Нам с Шарлоттой есть не хотелось. Две сестры, у каждой своя тоска и груз собственных семейных проблем. Разговаривать не хотелось. К тому же в последнее время я чувствовала себя, как выжатый лимон.

Минуты убегали. Каждые пять секунд мне хотелось посмотреть на часы. В 17.55 я не выдержала и позвонила Рихарду на мобильник.

– Ты у автобуса?

– Да нет пока. Меня кое-что задержало.

– ЧТО ТЕБЯ ЗАДЕРЖАЛО?

Я заорала. Дети перестали есть и уставились на меня. Миранда уронила на пол кусок колбасы и расплакалась. Я не могла ей помочь. Мне казалось, что я умерла. Шарлотта поднялась и вышла из комнаты.

– Не ори на меня, черт возьми! Я должен был зайти в клуб, там сегодня вечеринка, а я обещал Хассе помочь с одним делом. Я попробую поймать семичасовой автобус, о'кей?

– Какое, на фиг, о'кей! Сегодня Вальпургиева ночь, и мы планировали, что проведем ее вместе! К тому же Эдвард с Йоахимом хотят идти смотреть костер.

– Ну и идите с Шарлоттой. Скажи им, что папа их очень любит, но он допоздна работает, скажи, что я завтра приеду.

– Скотина, так ты не собираешься приезжать! Я же тебя знаю! Тебе насрать на все, лишь бы…

– Я ничего пить не буду, о'кей? Просто не буду. Обещаю.

– Ты только обещаешь!

Миранда горько плакала, по ее щекам ручьем катились слезы. Йоахим тоже начинал кукситься. Я никак не могла взять себя в руки, чтобы успокоиться. Мне не хватало воздуха. Мне было очень плохо. Почему Шарлотта ушла именно сейчас? Она нужна мне! Надо успокоить ревущую Миранду. Я не могу, не могу, не могу!

Я была способна делать только одно – орать на Рихарда.

– Я должна быть уверена, что ты приедешь! Я отказываюсь сидеть здесь одна на Вальпургиеву ночь, если ты не собираешься приезжать. Иди в задницу, Рихард, кретин несчастный!

Миранда пыталась слезть со своего высокого детского стульчика и орала так громко, что я почти не слышала Рихарда. Я видела ее маневры, но ничего не могла поделать. Надеялась, что ей удастся слезть без моей помощи, ведь она уже проделывала это не раз. Я должна была ей помочь, но не могла избавиться от чувства злости и дурноты. Что, черт возьми, делает Шарлотта?

В тот момент, когда я уже собиралась помочь Миранде и плюнуть на этот дебильный телефон, малышка потеряла равновесие и упала.

Прямо на голову.

Моя девочка, как в замедленном кадре, летела на деревянный пол, я рванулась вперед, но не успела ее поймать. Она упала, и ее тельце выглядело странно скрюченным. На долю секунды наступила звенящая тишина, потом я заорала, как ненормальная.