Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - Катерина Яноух

Мы сели в машину и отправились на пляж, располагавшийся чуть поодаль от того, куда мы обычно ходили. По дороге Эдвард начал ссориться с Йоахимом. Из-за ерунды. Нормальные детские шалости. Я уже даже не помню, из-за чего все началось, но Йоахим вдруг расплакался.

Рихард моментально вспылил.

– Что ты там делаешь, Эдвард? – выкрикнул он раздраженным голосом с переднего сиденья. – Что ты, черт возьми, делаешь? Не видишь, что ему это не нравится? Ты же на несколько лет старше, так почему ты себя так ведешь?

Эдвард что-то забубнил в свою защиту.

Атмосфера сгустилась от неприятного напряжения. Хныканье Йоахима все только усугубляло.

– Перестань, Рихард, оставь его в покое, сейчас мы едем купаться, – я попыталась снять напряжение, но было поздно.

– Отвечай, когда я с тобой разговариваю! Черт возьми, почему ты балуешься? Не слышу ответа!

Рихард уже орал. Из уст у него рвалось тяжелое и неуправляемое зло. Он повернулся и уставился на Эдварда потемневшим от ярости взглядом.

– Остановись, – приказал он мне.

– Нет, – возразила я. – Ничего страшного в том, что они немного повздорили. Эдвард, ты мог бы получше относиться к Йоахиму.

– Ничего страшного? Он будет тиранить Йоахима, а ты будешь говорить, что ничего страшного не произошло? А? Сейчас же остановись, стерва, – заорал Рихард снова.

– Нет, я не буду останавливаться, мы едем на прогулку и совсем не обязательно…

Я продолжала ехать.

– Сейчас же остановись!

Ну, ладно, я сбросила скорость и съехала на обочину.

Рихард выскочил из машины, распахнул заднюю дверь и вытащил бледного Эдварда. Встряхнул его.

– Ты с нами не поедешь, понял? Ты уже надоел нам! Как ты относишься к своему братику! Это не в первый раз, тебе просто нравится портить мне настроение!

Я тоже вылезла из машины. И моментально взяла все в свои руки. Меня разозлило то, как он накинулся на моего сына.

– Господи, Рихард, успокойся, ты напугаешь его до смерти! Он же еще ребенок! Что ты делаешь?

– Заткнись! Ты только балуешь этого недоноска! Никто и слова ему не может сказать! Мне осточертело, что ты распускаешь сына!

Эдвард перебрался поближе ко мне. Я положила руку ему на плечо. Я старалась защитить его. Хотела, чтобы то, что произошло, не случилось. Мы стояли в облаке коричневой пыли. Мимо нас проезжали машины. Я не могла допустить, чтобы гнусное настроение Рихарда испортило нам целый день.

– Говори, что хочешь, но я собираюсь продолжить поездку, – сказала я наконец.

Рихард покачал головой.

– Только без меня! Будь добра, отвези меня обратно! Или я, или он, я с ним в одной машине сидеть не собираюсь!

– Никуда я тебя не повезу. Мы едем все вместе. Пойдем, Эдвард, сядем в машину, папочка придет позже.

Рихард сложил руки на груди.

– Сначала пусть извинится! Извинись за свое гнусное поведение! Иначе я не поеду! И ты все это недооцениваешь!

– Ну, понятно. Иди в машину, Эдвард. Иди. Не бойся.

Я захлопнула за ним дверь.

– Черт возьми, Рихард, к чему все это?

– К тому, что ты безмозглая! Ни в чем, что делает Эдвард, ты не видишь ничего плохого! Что ты вообще за мать!

– Да ладно тебе, успокойся.

– И он извинится! Извинится передо мной, когда поумнеет!

И почему только я не уехала? Почему не поступила так, как он хотел? Потому что я не собиралась сдаваться.

В большинстве случаев, мне это удавалось. Удавалось его успокоить. Я обещала. Я обнимала его. Держала в объятиях его напряженное тело. Брала вину на себя. Признавала свои ошибки. Говорила то, что он хотел слышать. Конечно, я ужасная мать. Конечно! Вся эта сцена произошла только из-за меня! Он недоверчиво посмотрел на меня, но милостиво дал себя уговорить. Он все еще был сердит, но все-таки сел в машину.

Десять: ноль в мою пользу. Ноль очков в пользу алкоголя. Пока он не выиграл, мы ехали дальше.

Солнце жарило вовсю, мы продолжали поездку. Новый пляж был красив, море отливало синевой. Но это уже не радовало меня. Но, как бы то ни было, мы были вместе. Все еще вместе.

На следующий вечер Рихард устроил сцену в ресторане. Эдварду принесли второе, но в нем не оказалось подливы, которая была указана в меню. Для Рихарда это было уже слишком. Официант не совсем понял, в чем дело, Рихард повысил голос и сказал, что хочет поговорить с владельцем. Хозяин, полный мужчина лет пятидесяти, подошел к нашему столу.

К тому времени Рихард был уже красным и неконтролируемо злым.

– Если мой сын заказал бифштекс с подливой, то подливу должны принести! Этот официант оскорбил меня и мою семью!

Остальные посетители ресторана поглядывали в нашу сторону.

– Так как мы решим дело об оскорблении нашей семьи? Ну? Как вы поступите? Я требую извинений! Я пришел в ваш ресторан как гость, а вы обращаетесь со мной, как с ничтожеством! Такого со мной еще не случалось!

Я подозревала, что в глубине души он смакует ситуацию. Наслаждается звуками своего злобного голоса. Тем, как лебезит хозяин ресторана, как ему это неприятно. Как на нас посматривают остальные. Эдвард не поднимал глаз от тарелки. Выступление Рихарда ему не нравилось так же, как и мне.

– Ах, приношу свои извинения, господин, – хозяин начал понимать, что этот сумасшедший турист не успокоится, пока он при всех не попросит у него прощения. – Мой официант не имел права так некрасиво поступать с вами и вашей семьей.

– Некрасиво? Это было ужасно! Скандал! Я прихожу в ваш ресторан, даю вам возможность заработать и что получаю в ответ! Плевок в лицо! Вы смеетесь надо мной! Унижаете моего сына! Меня еще никогда в жизни так не оскорбляли! Я подам на вас в суд!

Я молилась, чтобы он успокоился.

– Ах, уважаемый господин, может, я каким-то образом смогу вам все это компенсировать? – хозяин кивнул головой в сторону одного из официантов, который стоял поодаль с выражением растерянности на лице. На столе тотчас появилась бутылка коньяка. – В качестве примирения я хочу пригласить вас на рюмочку нашего лучшего коньяка. А мальчик может заказать себе все, что пожелает. Десерт? Вся ваша wonderful[4] семья может бесплатно выбрать из меню что угодно на свое усмотрение.

Нас обслуживали заискивающе и заботливо. Четыре официанта сбились с ног, только чтобы этот странный человек не начал орать снова.

Десерт был без вкуса.

А Рихард не остановился на одной рюмочке их лучшего коньяка и за десять минут влил в себя всю бутылку.

У меня было чувство, что я потеряла с ним контакт. Я старалась разговаривать с ним о самых обычных вещах, а он нес какую-то чушь. Глаза у него косили.