Однажды в Америке - Александр Афанасьев

– Это я знаю.

– Да, а что насчет двери… сэр, прошел слух, что Саддам для одного из своих дворцов в Багдаде заказал дверь в России, и дверь эта была из чистого золота. Говорили, что она килограммов двести весила.

Генерал присвистнул:

– Ни хрена себе.

– Да, сэр. Когда мы заходили в Багдад, перед специальными силами поставили задачу работать по колоде карт: высокопоставленных сторонников Саддама, которые подлежали аресту или ликвидации. Большую часть работы выполняли не мы, а польский ГРОМ. Наш нынешний вице-президент как раз координировал в штабе работу с иностранными специальными силами, и я сам слышал, как он ставил группам, уходящим на задания, дополнительные задачи искать ценности, в том числе эту дверь. Ее так и не нашли.

– Может, это все выдумка?

– Может, сэр. Только через некоторое время погибла группа польского ГРОМа на дороге в БИАП[35] в полном составе. Попали в засаду, наши почему-то промедлили с выдвижением на помощь и не послали вертолет. Ходили слухи, что эта группа как раз ту дверь нашла и передала ее нашему вице-президенту. А тот решил не сдавать ее, как положено, и избавился от исполнителей.

Бывший комендант морской пехоты США присвистнул:

– Ни черта себе.

– У меня нет доказательств этого, сэр.

– Да, но ты знаешь, где рыть.

– Это не самое худшее, сэр. Я точно знаю, что наш вице-президент встречался с Аль-Багдади, и не раз. Речь шла об организации подконтрольной нам нефтяной гвардии для охраны нефтяных полей. Не исключено, что мы успели им что-то передать до того, как они стали Исламским государством.

– Записи какие-то велись?

– Нет, конечно. Я же говорю, черт-те что творилось. Пол Бреннан[36] за год переправил в Ирак полмиллиарда наличкой. Все это раздавалось людям, некоторые из которых даже расписаться не могли. А сколько-то к рукам прилипло. Точно так же достигались договоренности на словах, на бумаге. Никто не вел никакие записи – о чем вы, сэр?

– Понятно…

Телефон коротко прозвонил – связь установлена.

Разговор был коротким и кончился, судя по выражению лица коменданта, плохо.

– Чертовы ублюдки, – выразился он, завершив звонок.

– Облом, сэр?

– Отказ от визита в Узбекистан сведет на нет многолетние усилия администрации… ну ты понял?

– Они могут, по крайней мере, изменить программу. Быть бдительнее.

– Полагаю, что да. Вопрос в другом. Ты – инсайдер. Не хотел бы поработать на нас в этом качестве?

– Нам надо провести расследование. Понимать, что происходит.

– Сэр, мне бы не хотелось во все это лезть.

– А ты уже влез. Знаешь такое выражение: «Если ты не занимаешься политикой, политика занимается тобой». «Подумаю» – меня не устроит. Итак. Ты готов помочь своему Верховному главнокомандующему?

– Да, сэр.

– Вот и отлично. Прими его предложение. Пусть думает, что у него все получилось. Нам нужен человек внутри их системы. Наш человек.

– Я понял, сэр. Только… что на хрен происходит?

– Вот это ты и должен выяснить.

Бывший офицер сто двадцать первой сводной оперативной группы, занимавшейся в Ираке работой по приоритетным целям, выбрался из «Экспедишна» в полном расстройстве чувств. Он понимал, что рано или поздно придется делать выбор и вставать на чью-то сторону в подковерной политической грызне, которая была всегда, но с избранием этого президента приобрела особенно разнузданный и ожесточенный характер. Он понимал, что в Вашингтоне политикой так или иначе занимаются все, даже таксисты, но сам он хотел оставаться вне ее столько, сколько это возможно. Но политика сама занялась им – и он сделал выбор. Быть на стороне Верховного главнокомандующего – нормально для офицера.