Машина бытия - Фрэнк Герберт

Он увидел это и улыбнулся:

– Ты невероятно красива.

Она тотчас выпрямилась, потянулась к аппарату связи у изголовья кровати и набрала код ангара. После нескольких гудков в трубке раздался нетерпеливый женский голос:

– Да?

– Рут на месте? Это Там Капуле.

– Мы очень заняты.

– Позовите его, это важно.

– Сейчас позову. Может быть, он подойдет.

После долгого ожидания в трубке раздался холодный голос Рута:

– Что случилось, Там?

– Вы уже выбрали цвет?

– Да, он будет пурпурным.

– Добавь к цвету красный. Пусть будет красным, как Арго.

– Почему? Хочешь потрафить эстетическим вкусам газовых мешков?

– Красный, как Арго, – настаивала Там. – И мы зайдем со стороны Арго.

– Где ты?

– Какая разница, где я?

Рут разразился неприятным смехом:

– Скажи Никки, что я согласен. Будет красным, как Арго.

Там покраснела и отключилась.

– Он увиливает, – сказал Никки. – Он не спросил, не учредили ли мы компанию или школу дизайна?

– Он думает, что красный – это твоя идея.

– Тебя это волнует? Я сейчас перезвоню ему и скажу…

– Нет! – Она положила руку ему на колено, но тотчас отдернула, словно обожглась. – Пусть так и будет.

– Хорошо, пусть будет так, а потом ты сможешь сказать, как все это происходит. – Он подался вперед, взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.

Когда он отпустил ее, она сказала:

– Мы не должны…

– Почему? Потому что ты старше?

– Конечно, нет. Иногда мне кажется, что ты старше Рута.

– На свете нет никого старше Рута.

Слова эти вырвались спонтанно, и их истинность поразила самого Никки. На свете нет никого старше Рута. Но кто был тот человек с до боли знакомым голосом?

– Дело не в том, что у меня кто-то есть, – сказала Там. – У меня нет мужчины. Какое-то время я надеялась, что Рут… – Она умолкла, потом снова заговорила: – Я хотела сказать, конечно, Том, но Том существует только в надеждах, от которых я отказалась.

Он кивнул.

– Как ты заставляешь людей быть правдивыми? – спросила она.

Никки пожал плечами. Если и был какой-то ответ, то она его уже получила.

«Молчание – это тоже ответ», – подумала она.

Она хотела встать, но понимала, что любое ее движение только усилит сексуальное напряжение между ними.

Они оба вздрогнули от стука в дверь люка.

Никки откликнулся, пожалуй, слишком громко:

– Открыто!

На пороге стоял молодой техник из ангара. Темноволосый парень застенчиво улыбнулся. Он поставил на пол сумку, набитую записями. На левом рукаве комбинезона техника Никки заметил красное пятно цвета Арго.

– Это прислал Рут. Записи пения цветов. Он велел постараться найти в них какой-нибудь ритм.

Он вышел, закрыв за собой дверь, прежде чем они успели что-нибудь ответить.

Там стремительно встала.

– Я не позволю ему смеяться надо мной… над нами!

– Как ты не понимаешь, что именно такой реакции он и ждет?

Она безвольно села, как будто его слова парализовали ее колени.

– Это безумие.

– Наши тревоги по поводу хотелок Рута?

– Да, и это тоже. Нет! – Она быстро заговорила, видя, что Никки потянулся к ней: – Я немедленно уйду. Я сделаю это, несмотря на то что хочу остаться.

– Это безумие?

– Я так не думаю, и ты тоже. Нет… но для этого нужно подходящее время…

– И нужное место.

– Когда все делается правильно… – Она поколебалась, но договорила: – Я поняла. Именно поэтому ты ни о чем не спросил, когда я сказала, в какой цвет надо выкрасить флоутер.

– Когда все делается правильно, – сказал Никки.

Там снова встала.

– Как бы мне хотелось знать твою мать.

* * *

Никки явился в ангар за час до вылета. Рут уже был на месте вместе с частью техников, которые заканчивали подготовку машины. Аэростат блестел под крышей ангара – темно-красный пузырь с пятнами пурпурного цвета. Техники являли собой весьма пестрое зрелище, вымазанные в разные оттенки цвета Арго.

Повесив сумку с записями песен цветов на плечо, Никки застегнул накидку и подбежал к Руту, стоявшему у входного люка гондолы.

– Ну что, поэт, как думаешь, это сработает?

Было такое впечатление, что Рут пребывает в великолепном расположении духа. Впечатление было сильное, но Никки все же подозревал Рута в неискренности.

– Возможно, это сработает, но по другой причине; как я, например, сработал для вас.

– А ты сработал?

Никки посмотрел на блестящий красный аэростат и пожал плечами.

– Зачем мы выписали тебя для участия в проекте? – спросил Рут.

Никки опустил сумку с записями на пол.

– Возможно, потому что знали, что я прослушал все записи шаров, которые были на Корабле.

– Ах, вот как! И чему же ты можешь научить нас на основании этих особенных и странных шумов?

– Двигаться с осторожностью. Если шары разумны, то любая смерть, причиненная нами, будет ими считаться убийством, а не ошибкой суждения или результатом невежества.

– Ты думаешь, что газовые мешки способны собраться все вместе и отомстить?

– У рода человеческого нет монополии на сохранение своего вида или на месть. Шары уже продемонстрировали нам самоубийственное поведение.

– В самом деле! Они весьма взрывные, во многих смыслах этого слова. Ключ к пониманию их поведения – в их языке.

Никки холодно улыбнулся, подражая манере Рута:

– И именно поэтому вы выписали меня с Корабля для участия в проекте.

Неужели он действительно уловил в глазах Рута вспышку ярости? Никки не был уверен в этом. Прежде чем он успел это проверить, к ним торопливо подошла Там. Она тепло и искренне улыбнулась Никки, взглянула на выкрашенный в цвета Арго флоутер, а затем обратила внимание на Рута:

– Прости, я немного задержалась. По дороге забежала на метеостанцию. Мы же собираемся заходить со стороны Арго. Метеорологи считают, что ветер будет попутным.

– Они разработали оптимальный курс? – спросил Рут. – Я просил их начертить его как можно позднее.

Там хлопнула по карману своей накидки.