По секрету всему свету - Ольга Александровна Помыткина

— А что Оля такая грустная? — не выдержала Марина Дмитриевна моего жалкого вида.

— Да так, ничего.

— У меня есть очень хорошие журналы и брошюрки, которые не оставят тебя равнодушной. — Она положила передо мной кипу свеженькой макулатуры. Я стала листать первый попавший журнал под названием «Построй свое тело». В нем были накаченные парни, в том числе Арнольд Шварценеггер, во всей красе, его биография и статья, как он строил свое тело. Были там и накаченные женщины. Этот журнал мне показался интересным. Пока я его листала, то подумала о своем не совершенном теле и о том, что можно сделать его подтянутым и красивым.

Конечно, я не была толстой, а скорее сбитой и крепкой. И в семье слыла, что-то, вроде, парня в юбке, но в школе была скромной и не уверенной в себе.

Хотя, всю тяжелую работу по дому я выполняла с легкостью, в отличие от моих сестер.

Натаскать с отцом навоз на огород, раскидать перегной, очистить и перебрать кирпичи, забить гвоздь — все это я могла исполнить беспрекословно, точно была рождена для этого.

И из всех одежд предпочитала в основном штаны, иногда надевала юбки. Не красилась и не крутилась перед зеркалом, как мои сестры. Но все же была симпатичной и женственной, по крайней мере, мне так казалось.

«А краситься не обязательно, когда ты еще молод и свеж, — думала я. — Ведь мне еще 16 лет»

— Смотри какие девки накаченные! — обратилась я к подруге.

— Ужас какой-то! — отмахнулась Лида.

— Будь я такая, то быстро бы расправилась с хулиганами: Колькой и Лёхой, а то они постоянно к нам пристают.

— Да, это точно! — произнесла с улыбкой подруга.

Конечно, я не хотела становиться такой, как женщины из журнала, но силы бы мне сейчас очень пригодились для самообороны.

— А что в школе разве нет каких-нибудь спортивных секций? — вмешалась в наш разговор Марина Дмитриевна.

— Не знаю, кажется нет.

— Да есть, — сказала все знающая Оксана. — В старом зале проходят занятия. Там и тренажеры есть. Мой брат туда ходит.

— Да, здорово. А кто ведет занятия? — поинтересовалась я.

— Наш физрук.

— Ясно.

Лида, взволнованная своим приобретением: книжкой Чехова, долго возилась с верхней одеждой возле раздевалки. Она вообще была медлительной и какой-то вялой. Я же оделась быстро, как солдат и не любила всякого рода тягомотины. Но, несмотря на то, что подруга меня иногда бесила и мысленно выводила из себя, я предпочитала общаться только с ней. Она была, и ласковая, и добрая, частенько помогала мне по русскому языку. По алгебре и геометрии же мы обе не успевали. На контрольных сидели и смотрели на доску, на которой были написаны задания, как на новые ворота. Постоянно получали двойки. Превосходство Лиды в литературе меня всегда напрягало. Она не собиралась поступать в Литературный институт, на курсы журналистики, тем не менее стремление ее к литературе было велико. А дело в том, что Лида мечтала стать библиотекарем, и для этого ей нужно окончить институт.

— Я не думала, что для библиотекаря надо вообще где-то учиться, — как-то раз сказала я подруге. — Знай, где находится каждая книга и все.

— Ты что, надо быть образованной и подкованной в литературном мире.

— Ты окончательно решила стать библиотекарем?

— Да, уже точно.

Вообще, по ее складу характера, такая профессия ей в самый раз.

Мы, наконец, вышли на улицу, и колючий снег, залипуха, сразу набросился на нас.

Мартовская погода не радовала. Уже пахло весной и солнце светило ярче. Но кучи снега и подтаявшие ледяные дороги портили всю весеннюю картину. Вчера только капало с крыши, а сегодня валит снег и буранит. Холодный ветер со снегом — самое отвратительно ощущение для кожи лица и рук. Хочется поскорее добраться до теплого дома.

На тропинке, ведущей к школе, мы увидели Кольку с его другом Лёхой. Они нам улыбались. Было понятно, что спокойно мы мимо них не пройдем. Эти негодяи были всего на два года младше нас, но уже довольно рослые и крепкие.

— Может быть вернемся и пойдем другой дорогой? — предложила я подруге.

— Очень холодно, ну хорошо, — согласилась она.

Но было уже поздно, большой комок снега попал сначала в меня, а затем в Лиду. Потом последовали еще удары. Я получила по голове, и снег упал мне за шиворот. Лида взвизгнула и помчалась мимо хулиганов. Я следом за ней. Колька догнал Лиду, схватил ее за шею и со всей силы стал курять лицом в снег. Я набросилась на него, что есть мочи. И тут же была схвачена Лёхой. Но, изо всей силы стала махаться руками и вырываться. Леха получил в нос и отстал. А я бросилась на помощь подруге, которая по-прежнему была в руках у Кольки.

Они бы нас так и не отпустили, если бы мимо не проходил Лидин сосед по квартире, полный дядя Ваня. Он схватил Кольку за шиворот и хорошо его встряхнул, что тот даже вскрикнул.

— Еще раз увижу, что вы к девчонкам пристаете, шкуру спущу, — пообещал дядя Ваня.

— Спасибо, дядь Вань, — всхлипывая, простонала Лида. Ее лицо было мокрое от снега и слез.

— Вот хулиганы! — крикнул мужчина.

С Лидой мы попрощались на школьной тропинке, она пошла в одну сторону, а я в другую. Дядя Ваня пошел с ней.

До дома я дошла быстро, так как жила недалеко.

Дома уже была Маша, она училась в третьем классе и мама, она пока не работала. Варя уже училась в Медицинском училище в городе, на фельдшера.

— Ты че вся в снегу? — удивилась мама.

— Да, Колька и Леха к нам с Лидой опять приставали. Хорошо, дядя Ваня мимо шел — помог.

— Ой, негодяи! — выразилась мама.

Я разделась и переоделась в домашнюю одежду: штаны и кофту.

— Там я суп сварила, поешь.

— Хорошо. Мам, а скажи есть в городе Литературный институт?

— Не знаю, наверно есть… А ты хочешь в Литературный поступать?

— Не знаю, думаю еще. А может быть на курсы журналистики.

— Журналистики? — очень удивилась мама. — Ты хочешь стать журналистом и мотаться по стране.

— Мотаться? Нет, я хочу сидеть и писать.

— О чем ты будешь писать? Надо приобретать профессию востребованную, которая пользуется спросом у нас в поселке. Или ты хочешь жить в городе?

— Не знаю! И какая профессия востребованная по-твоему?

— Врач, бухгалтер, учитель…. Их много. Ты вообще выбрось из головы свою журналистику. Если хочешь писать — пиши, тебе никто не запрещает.

— Но я не умею пока хорошо писать.

— Больше читай, — мама повысила голос,