Адъютор - Владимир Корн

Наш отряд, процессия, кавалькада, кортеж, да как угодно, представлял собой следующее зрелище. Около семидесяти всадников, из которых полсотни – наемники под командованием Курта Стаккера. Темноволосый, со светлыми глазами, высокого роста и широкоплечий, он выглядел старше своих тридцати пяти лет. Опытный вояка, чья ироничность ко всему происходящему вокруг него напрямую граничит с самым откровенным цинизмом.

Собственно, да, почти восемнадцать проведенных им в армии лет приведут к подобному восприятию мира кого угодно. Когда знаешь, что начальство твое сплошь кретины, которые сделали карьеру благодаря происхождению, связям и состоянию. Подчиненные только и норовят, чтобы уклониться от всего, чего только возможно избегнуть. Ну а равные тебе по чину – люди, которые давно уже поставили на всем крест и мечтают только лишь дожить до выслуги. Затем поселиться в небольшом имении, где и провести остаток жизни за охотой на зайцев и дегустацией наливок собственного изготовления. Когда отлично себе представляешь, что любая война – не череда подвигов во имя славы и процветания отчизны, за которую сложить в бою голову честь. Война – это бездарность руководства, трусость солдат, недосыпание, недоедание, зудящее от пыли и пота тело. Вечный насморк, хлюпанье в сапогах и все остальные прелести походной жизни. И еще постоянное ожидание, что в любой момент тебя не станет. И не будет времени даже грустно вздохнуть – зачем жил, ради какой цели умер? Чтобы Эдрик Плюгавый смог посчитать себя лицом, которое способно влиять на политическую расстановку целого континента? Но так ли много он решает сам? А люди, которые делают за него политику королевства, прежде всего пекутся о полноте своих карманов.

Почему сар Штраузен принял решение, что его сына должны сопровождать именно наемники? Не полуэскадрон легкой или тяжелой кавалерии, а то и вовсе королевских гвардейцев? При его положении ему легко было бы отправить и полк кирасир. У меня не было возможности заглянуть ему в голову, но мне так казалось. Мы не посольство, помпезность нам не нужна, пытаемся попасть в Клаундстон, так сказать, частным порядком. У наемников выучки и опыта не меньше, чем у регулярных частей. Отряд Стаккера, например, не так давно прибыл с восточной границы Ландаргии, где зачастую бывает горячо из-за беспокойных соседей. И встретиться нам предстоит, если случится, со всяким сбродом. Разбойниками, возможно, мятежниками – на юго-западе королевства в последнее время не слишком тихо. Так что выбор сар Штраузена разумен. Наемникам придется платить? Ну не мне же из собственных средств, а его карман не похудеет.

Остальными двадцатью всадниками были мы с Клаусом, несколько его слуг да десяток фельдъегерей, которые сопровождали карету с почтой. Судя по всему, почтой неспешной, иначе они давно были бы далеко впереди нас. Отсюда можно сделать вывод: вся корреспонденция так или иначе связана с будущим наместником и должна прибыть в Клаундстон одновременно с ним самим.

Имелись у меня и хорошо обоснованные подозрения, что часть почты составляет не что иное, как золото. Уж не знаю, в слитках или монетами чеканки королевского казначейства. Клаусу деньги понадобятся, и немало. Не для своих личных нужд, но чтобы решить те или иные проблемы, которыми он обязательно обрастет сразу же по прибытии. Удобный случай отправить золото вместе с королевской почтой. На которую не станет нападать даже самый отъявленный головорез из тех, что скрываются в лесах Ландаргии. Или в песках, степях – совершенно не важно. Безусловно, имеется у Клауса и достаточное количество векселей, которые легко можно будет обратить в звонкую монету в банках самого Клаундстона. Но каждое такое обращение станет известно и тем, против кого деньги будут направлены. Сдается мне, о наличии золота в почте сам Клаус даже не подозревает. Иначе он давно бы уже таинственно намекнул.

Помимо всего перечисленного, вместе с нами следовало и пять обычных телег. Они были загружены всем тем, что может потребоваться в дороге. Шатры, палатки, запас провианта, запас овса для лошадей, котлы, всякий скарб и прочее. Именно по их движению мы и определяли скорость каравана.

Да, были и еще два попутчика. Маг из Дома Милосердия Корнелиус Стойкий и его ученица. Которую поначалу я принял за ученика. И даже успел усмехнуться про себя: мол, знаю я таких учеников! Наслышан, каким именно образом он вам сострадает! Обознаться было легко – со спины девушка показалась мне мальчишкой. И только увидев ее лицо, а потом услышав голос, понял, что ошибался. Что нисколько моей уверенности не поколебало. Разве что все стало куда пристойней. Одно дело, когда уроки магии берет смазливый мальчишка, и другое – пусть и юная, но девица.

Сантра, а именно так ее звали, оказалась весьма острой на язык. И потому легко отбрила одного из наемников, когда тот, приблизившись к телеге, в которой она путешествовала, предложил ей покататься на жеребце ближайшей ночью. На что она ответила, что будто бы и не против, но только тогда, когда тот действительно окажется жеребцом, а не мерином, как в случае с ним самим. Вызвав смех нескольких человек из команды Курта Стаккера, которые прислушивались к их разговору. Если кто-то подзабыл, мерин – это тот же жеребец, беда только, что кастрированный. На меня Сантра поглядывала если не зло, то, во всяком случае, хмуро. Вот и все наше общество, в котором мне предстояло провести ближайшие три недели пути.

И получалось так, что единственный человек, который, по моему мнению, мог составить мне компанию, когда вдруг захочется с кем-нибудь поговорить по душам, был Курт Стаккер. Что и подтвердилось при первой же нашей ночевке не на постоялом дворе, коих на одном из самых оживленных трактов королевства более чем предостаточно. Но в чистом поле.

Так получилось в связи с тем, что в силу ряда обстоятельств выехали мы из небольшого и ничем не примечательного городка Сваузерид довольно поздно. И потому через несколько часов пути перед нами встал выбор: либо прибыть в очередной городок далеко за полночь, или же разбить бивак.

Клаус такой возможности даже обрадовался. Вероятно, в его представлении весь наш путь и должен выглядеть чередой визитов к важным людям в крупных городах и пикников на пленэре. И еще, как выяснилось, он прихватил с собой комплект учебных шпаг. Ну а чего время терять в то время, когда другие будут разбивать лагерь, готовить ужин и заниматься всем тем, что и сопутствует ночлегу на природе.

Признаться, своим предложением позвенеть клинками он застал меня врасплох. Затем мне пришла мысль, что оно не лишено резона. Рана на правой руке как будто бы зажила и даже начала рубцеваться, но легкое онемение в мизинце я время от времени чувствовал. И потому хотелось проверить, как вообще будет действовать рабочая рука, если сыщется, не приведи Пятиликий, такая необходимость.

Поглазеть на наш бой собралось довольно много народу, Клаус старался на славу и выложился полностью. Ну а мне пришлось сделать все, чтобы не уронить в глазах сопровождающих его людей будущего наместника. Хотя оборона его зияла количеством дыр не меньше, чем рыбацкая сеть ячейками, а за время, которое ему требовалось для выпада, на клинке шпаги можно высушить белье. Когда все наконец кончилось и он подошел ко мне, на языке вертелся вопрос. Вернее, фраза. «Клаус, у меня никогда не получалось писать стихи. И даже эпиграммы. Срифмовать пару строк – мучительная проблема. Так не будем терять времени и займемся действительно тем, что сможет тебя выручить. Стрельбой из пистолетов, например».