Врата судьбы - Агата Кристи

– Вполне возможно.

– И «Верная любовь», конечно. Я еще раз ее осмотрела. Там уколяски есть сиденье, покрытое истершейся прорезиненной материей, но под нимничего нет. И конечно, нигде нет никаких личных вещей. Тогда я стала думатьдальше. Ведь у нас все еще остаются книги и книжные полки. В книгах частопрячут разные вещи. Мы ведь все еще не кончили разбираться в нашей «книжнойкомнате», верно?

– А мне казалось, с книгами наконец покончено, – сказалТомми, все еще не теряя надежды.

– Нет. Осталась еще нижняя полка.

– Но это же проще простого. Ведь туда не нужно залезать полестнице.

– Правильно. Вот я пошла туда, села на пол и перебрала всестоявшие там книги. В основном это оказались проповеди. Их, наверное, писалкакой-нибудь методистский священник в давние времена. Во всяком случае, в нихне было ничего интересного. Поэтому я сбросила все книги с полки на пол. Итут-то меня ждало открытие. Под ней, под этой полкой, кто-то когда-то устроилнекое подобие тайника и поместил в него разные вещи – в основном это быликакие-то старые истрепанные книги. Одна оказалась довольно большой. Она была завернутав темную оберточную бумагу, и я тут же ее развернула, чтобы посмотреть, что этотакое. Ведь никогда не знаешь, где что можно обнаружить. И как ты думаешь, чтоэто было?

– Понятия не имею. Первое издание «Робинзона Крузо» или ещечто-нибудь не менее ценное?

– Нет. Это книга дней рождения.

– Дней рождения? Что это за штука?

– Раньше в семьях велись такие книги. Давным-давно. Вовремена Паркинсонов. А может быть, еще и раньше. Во всяком случае, эта книгастарая и довольно потрепанная. Хранить ее не стоит, и я не думаю, что она можеткому-нибудь понадобиться. Но я подумала, что записи в ней уходят в далекоепрошлое и там может оказаться что-нибудь для нас полезное.

– Понятно. Ты хочешь сказать, что иногда в таких книгахпишется еще и что-то другое.

– Ну да. Только ничего такого я пока в этой книге, конечно,не обнаружила. Все не так просто. Но я еще поищу, посмотрю повнимательнее.Понимаешь, в ней могут оказаться интересные имена и фамилии, и из этого можнобыло бы что-нибудь извлечь.

– Ну что же, вполне возможно, – заметил Томми несколькоскептически.

– Итак, это единственное, что мне попалось в смысле книг. Нанижней полке больше ничего нет. Далее нам предстоит заняться буфетами.

– А остальная мебель? – спросил Томми. – Там всегда можнообнаружить потайные ящички или специально проделанные отверстия.

– Нет, Томми, ты что-то путаешь. Ведь вся мебель в этом доме– наша собственная. Мы привезли ее с собой, а в доме до этого никакой мебели небыло. Единственное, что сохранилось здесь со старых времен, – это сарай подназванием КК, старые игрушки да еще садовые скамейки. Я хочу сказать, что вэтом доме нет никакой старинной мебели. Люди, которые жили здесь до нас, увезливсе с собой или же продали. После Паркинсонов здесь сменилось много хозяев, такчто трудно ожидать, что здесь могут сохраниться их вещи. Но кое-что я все-такинашла. Не уверена, но, может быть, это нам поможет.

– Что же это такое?

– Фарфоровые дощечки, на которых записывали меню.

– Фарфоровые дощечки для меню?

– Ну да. Я нашла их в том старом буфете, в который мы немогли проникнуть. В том, что стоит рядом с кладовкой. Помнишь, от него былпотерян ключ. Ну, так я нашла этот ключ в старом ящике. А ящик стоял в КК. Ясмазала замок, и мне удалось открыть дверцу. Но там ничего не было. Только пыльи мусор, да еще разбитые чашки и блюдца, которые там оставили, скорее всего,последние обитатели. Но на самой верхней полке я обнаружила фарфоровые дощечкидля меню – такими пользовались в Викторианскую эпоху на званых обедах. Тамперечисляются вкуснейшие вещи, которые они ели. Изумительные блюда, потрясающиеобеды. Я прочту тебе некоторые меню, после того как мы пообедаем. Представьсебе: два супа – бульон и суп-пюре, потом два рыбных, потом два entrue, и послеэтого, кажется, ели еще салат или что-нибудь в этом же духе. Затем подавалижаркое, а после него… Называлось sorbet – это, кажется, мороженое, а можетбыть, и нет, как ты думаешь? И вот после всего этого – салат из крабов! Можешьсебе представить?

– Замолчи, пожалуйста, Таппенс, – взмолился Томми. – Иначе яне выдержу.

– Во всяком случае, это было интересно. И все это в прошлом.В далеком-далеком прошлом.

– Что же ты надеешься извлечь из этих своих открытий?

– Ну, единственный перспективный в этом смысле предмет –книга дней рождения. В ней, как я вижу, упоминается некая особа по имениУинифрид Моррисон.

– Ну и что?

– Так вот, Уинифрид Моррисон – это миссис Гриффин вдевичестве. Та самая, к которой на днях я была приглашена на чай. Ты понимаешь,это самая старая из всех здешних обитателей, и к тому же она знает массу всякихвещей, которые происходили здесь еще до нее. Я думаю, она может вспомнить идругие имена, которые значатся в этой книге. Это может нам что-нибудь дать.

– Возможно, – сказал Томми, сомневаясь, что этодействительно так. – И все-таки я думаю…

– Что же ты все-таки думаешь?

– Просто не знаю, что и думать, – сказал Томми. – Пойдем-калучше спать. А тебе не кажется, что нам следует бросить все эти дела? Какое намдело до того, кто убил Мери Джордан? Зачем нам это знать?

– Ты действительно не хочешь знать?

– Действительно не хочу, – объявил Томми. – По крайней мере…Ну ладно, сдаюсь. Ты вовлекла-таки меня в это дело, признаю.

– Ну а как тебе, удалось что-нибудь раскопать?

– Сегодня мне было некогда. Но у меня есть еще некоторыеисточники информации. Помнишь, я говорил тебе об одной женщине? Той самой,которая так здорово умеет искать и наводить справки. Так вот, я ей кое-чтопоручил.

– Вот и отлично, – сказала Таппенс. – Будем надеяться налучшее. Все это, конечно, глупости, зато действительно довольно интересно.

– Я, правда, не вполне уверен, что будет так интересно, какты ожидаешь.

– Ну ладно, – примирительным тоном сказала Таппенс. – Мысделаем все, что возможно, а там будь что будет.

– Вот только не продолжай делать все, что возможно,самостоятельно, без меня. Именно это меня и беспокоит, в особенности когда меняне бывает дома.

– Интересно, что сейчас поделывает Таппенс? – сказал Томми,вздыхая.