Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Лишь через полчаса мы уселись за стол. Для обеда было ужепоздно, для ужина рано. Я украдкой поглядывал на деда, уж больно забавно тотвыглядел. Он сменил трикотажные брюки и свитер на старомодный костюм, белуюрубашку и узенький, бывший, наверное, когда-то модным галстук. В таких одеждахпенсионеры ходят требовать повышения пенсии и бесплатного муниципальногоремонта квартиры. Еще бы ордена на грудь… вот только не заслужил их дед.Никогда он не воевал. Ни в кавказскую кампанию, ни во времена крымскогокризиса.

Может, потому до сих пор такой воинственный?

– Ребятки… – Дед откашлялся, покосился на меня, потом наМашу. – Мальчики и девочки… давно вам было пора познакомиться…

Интересное начало.

– Двадцать пять лет я ждал дня, когда у человечествапоявится шанс, – продолжал дед. – Четверть века. Треть жизни. Готовился. И наверное,очень многие мои поступки были не слишком-то этичные… Но так было надо.

Он покрутил в руках стопку, покосился на бутылку лучшеймосковской водки – «Старая столица».

– Сейчас, я чувствую, наш день настал. День всегочеловечества. Пусть даже оно не знает… Петя!

Я молча откупорил бутылку, налил деду полную рюмку, себе –чуть-чуть, потом посмотрел на Машу.

Под ее пристальным взглядом рюмка наполнилась до краев.

– За нас… авантюристов. – Дед залпом выпил. – Петр, если тыне хочешь, налей себе минералки.

Я с облегчением выплеснул свою водку деду и наполнил рюмку«Боржоми». Маша разглядывала меня с нездоровым любопытством.

– Петя, ты всегда такой правильный?

– Разве это плохо? – вопросом ответил я.

– Немножко скучно.

– Не замечал.

Несколько минут мы просто ели. Отбивные Маша сделала хорошо.Я даже расслабился – может, все деловые разговоры сведутся к парепатриотических тостов?

– Единственный шанс человечества занять достойное место вГалактике – стать незаменимыми, – неожиданно сказал дед.

– Мы и так незаменимы, – возразил я.

– Самые быстрые корабли… да уж. Мы полезны, Петя. Нельзяпутать полезность с незаменимостью. Четверть века я ждал. Надеялся и ждалситуации, когда человечество сможет сделать что-то немыслимое для иных рас…

Дед чокнулся с Машей, они выпили. Лицо у нашей гостьи былоневозмутимое, она явно знала, о чем пойдет речь. Обидно немного.

– Я надеялся, что три относительно молодые и так же, как имы, уязвленные в своих амбициях расы ждут того же, – произнес дед. Глаза у негослегка заблестели. – Алари, Счетчики, Куалькуа. Бойцы, математики, хамелеоны.

– Кто?

– Ты в курсе, что раса Куалькуа не имеет постоянного облика?

Я пожал плечами. Ну да, конечно, в тех фильмах, что я видел,куалькуа выглядели по-разному.

– Протоплазменные симбиотические существа, не имеющиевнутреннего и внешнего скелета, с массой, варьирующейся от половины килограммадо центнера. – Дед глухо засмеялся. – Незаменимы для монтажа и ремонта, могутпротечь в любую щель и поместиться в крошечном рабочем модуле… или в боеголовкеракеты. Насколько приятна им эта роль, Петя?

– Мы не знаем их психологии, дед. Даже ты не знаешь.

– Вздор! Стремление жить, инстинкт самосохранения –неизменная константа. Раса, не стремящаяся выжить, не существует! А Куалькуа –это разменные фишки космоса. Кто влезет внутрь работающего реактора? Куалькуа.Кто поведет на планету разведывательный зонд, не способный вернуться? Конечноже, Куалькуа. Кто направит торпеду на цель? Маленькое, неприхотливое, разумноесущество… Куалькуа.

Свинство, конечно. Я знал обо всем этом. Но никогда неслышал, что Куалькуа возмущены положением дел. Впрочем, слышал ли рядовойхиксоид или пыльник о недовольстве людей?

– Счетчики прорвались на Землю. С единственной целью,встретиться со мной. – Дед потянулся к бутылке и сам наполнил свою рюмку. – Онипоняли… они сумели проанализировать мои тексты. Они знают, что я способен помочь.

Нет, стареет дед… Откуда у него такое самомнение? Ведьничего за ним нет – кроме пары научных центров, занимающихся вопросамиэкстратерральной психологии, и фанатичной девушки. Ни доступа к кораблям нет,ни…

Впрочем, доступ есть у меня!

Как холодной водой обдало…

– Дед, а если счетчик соврал? – спросил я. – Если он непридет к тебе?

– Он говорил правду! – рявкнул дед.

– Если он сдохнет по пути? Ему надо преодолеть всю страну.Он чужой здесь, в совершенно незнакомых условиях, один на враждебной планете!

Дед опустил глаза.

– Он должен был готовиться, – хмуро сказал дед. – Обязан былвсе учесть. Данные о нашей планете есть у всех рас. Ты же знаешь принципинформационной односторонности Конклава? Мы не вправе требовать информации уболее старых рас, но обязаны предоставлять…

– Знаю я, дед. Но все учесть он не мог.

– Я не удивлюсь, если он учел даже твой автобус спомидорами! – мрачно изрек дед.

– Вы еще подеритесь, – заметила Маша, накладывая себя салат.

Мы замолчали. Как-то и впрямь…

– Извини, дед, – сказал я. Мне вдруг захотелось выпитьчего-нибудь. Не водки, конечно, но на кухне должно быть вино.

– И ты извини, Петя. – Дед потер лоб. – Тирана впусти,слышишь, скулит…

Я пошел на кухню, взял бутылку молдавского «Нигру деПуркаль» и штопор. С крыльца и впрямь доносилось глухое рычание собаки. Дождь,что ли, снова пошел? Или пес счел себя обязанным присутствовать на ужине?

С бутылкой в руке я подошел к двери, включил в прихожей свети стал отпирать. Тиран возбужденно завозился.

– Что ты шумишь, как крыса в подполе… – сказал я, отпирая. –Хоть бы гавкнул!

Нет, гавкнуть он и впрямь не мог…

Тиран, с видом исполненного долга, прошествовал в прихожую,волоча по полу обмякшее тело рептилоида. Могучие челюсти были крепко сжаты нагорле счетчика. Пес бросил инопланетянина к моим ногам и толкнул меня мордой вколенку.

Хвали меня, молодой хозяин…

– Деда! – завопил я. – Дед!

Весу в нем было, как в маленьком ребенке. Килограммовдвадцать пять-тридцать. Я положил Карела на диван, пачкая грязью бежевый велюр,выпрямился.