Каждый второй уик-энд - Эбигейл Джонсон

Мне так этого хотелось, что кожу покалывало от предвкушения.

К сожалению, список требований сводил на нет всякое покалывание. Мне предстояло написать эссе о том, почему я хочу стать кинорежиссером и какие истории собираюсь рассказать на экране, получить рекомендательное письмо от кого-либо, кто мог бы «оценить мои творческие способности в отношении кино и кинопроизводства», и представить на конкурс три короткометражных фильма. С фильмами как раз проблем не было: у меня был снят первый музыкальный клип для «Ядовитого кальмара», по второму клипу я уже начала раскадровку, а третий проект, пока без сценария, как раз снимала с Адамом. Вся загвоздка в том, что в моей школе не преподавали курс кинематографии, поэтому я не могла обратиться ни к кому из учителей с просьбой о рекомендательном письме, а эссе висело на мне тяжелым бременем. Я знала, как рассказать историю визуально – мысленно видела ее еще до того, как брала в руки камеру, – но общение образами сильно отличалось от общения словами.

Впрочем, письмо и эссе были не самыми страшными препятствиями.

Перспектива моего отъезда на три месяца повергла бы в ужас моих родителей. Нетрудно догадаться, как они будут вопить, рвать на себе волосы и угрожать самоубийством. Из-за чего бы они стали драться не на жизнь, а на смерть, если бы меня не было рядом?

И еще: стоимость обучения. У папы были деньги. У мамы, вероятно, тоже, но как заставить их раскошелиться? Задача казалась мне совершенно непосильной, когда я смотрела на цифры.

Я вцепилась в листок анкеты, чувствуя, как острые края бумаги режут кожу, но не обращала внимания на боль. Я должна была найти способ заглянуть в будущее, где могла бы рассказывать свои истории, вместо того чтобы играть главную роль в бесконечном кошмаре по сценарию, написанному для меня родителями.

Я встала на колени на кровати и, представляя себя Вивьен Ли из «Унесенных ветром», принесла свою клятву.

– Бог свидетель…

Мне почему-то вспомнился Адам. Будь он рядом, я бы попыталась заставить его произнести слегка измененную реплику Кларка Гейбла:

– Честно говоря, моя дорогая, пришло время наплевать.

Думаю, он бы тоже так поступил.

Он мог бы даже позволить мне нарисовать ему усы.

И я знаю, что он предложил бы мне помощь в написании эссе.

Он по-прежнему был чем-то новым в моей жизни, но в моих мыслях появлялся уже постоянно. В тот момент я представила себе, как он сидит за моим столом, перепроверяя домашнее задание, которое принес с собой, и время от времени оглядывается через плечо, чтобы оценить мои успехи. Уголки моих губ слегка изгибаются, когда он хмурится, заметив, что я даже не открыла свой лэптоп.

– Я закончил полугодовые работы для получения дополнительных баллов по всем предметам углубленной программы, а ты еще даже не начинала? – возмутился бы воображаемый Адам.

– Моя муза придет ко мне, когда будет готова, – ответила бы я.

– Видишь ли, я думаю, так дело не пойдет, – возразил бы воображаемый Адам. – По мне, так нужно положить на бумагу какие-то первые слова, потом добавить еще слов и так далее. Хороших слов, ужасных слов, неправильных слов.

– Звучит дико неэффективно.

– В отличие от того, чтобы вообще ничего не писать? Набросай побольше неправильных слов, а потом отсекай лишнее.

– Хм, – усмехнулась бы я. – Может быть, ты больше, чем просто хорошенькая мордашка.

Воображаемый Адам подмигнул бы мне. Ладно, даже воображаемый Адам не сделал бы этого, но он бы улыбнулся и заставил меня открыть лэптоп.

И, хотя Адама не было рядом, я набрала полные легкие воздуха и задержала дыхание, пока не стало больно, после чего шумно выдохнула, открыла новый документ и набрала первые строчки текста.

Я написала еще одно предложение, а потом еще одно. Заполнила целую страницу ужасными, неправильными словами, и среди них, возможно, только лишь возможно, затесалось несколько толковых мыслей.