Выше звезд и другие истории - Урсула К. Ле Гуин

– Я не понимаю даже, – заметил Изя, когда они шли под фальшивыми звездами через общую ячейку, – где он слово такое услышал.

– Кто?

– Тимми Келли. Он ровесник Эстер – на год моложе. Он вырос в Колонии, как и она. Келли присоединились годом позже нас. Господи всевышний! Мы можем избавиться от всех вирусов, всех бактерий, всех спор, но это… это проникает всюду! Как? Как это происходит? Я говорю тебе, Сьюзен, мониторы надо выключить. Все, что эти детишки видят на Земле, слышат с Земли, – урок насилия, предрассудков и суеверий.

– Для этого не обязательно смотреть на мониторы. – Голос Сьюзен был почти по-учительски терпеливым.

– Я работал с Джоном на «Лунной тени», бок о бок, каждый день, восемь месяцев. И ничего, ничего подобного не было.

– Это больше Пат, чем Джон, – отозвалась Сьюзен все так же неодобрительно-бесстрастно. – Эти годы мелких подначек в комитете диетического планирования. Шуточки. «Как, Сьюзен, это будет кошерно?» Ну и… С этим приходится жить.

– Там, внизу, – да, но здесь, в Колонии, на ОСПУЗе…

– Изя, жители Колонии – самые консервативные из обывателей, разве ты не заметил? Снобы из снобов. А кем нам еще быть?

– Консервативные? Обыватели? О чем ты говоришь?

– Да ты глянь на нас! Властная иерархия, разделение труда на мужской и женский, картезианская этика – сущая середина двадцатого века! Понимаешь, я не жалуюсь. Я сама это выбрала. Я люблю безопасность и хочу, чтобы мои дети жили спокойно. Но за безопасность надо платить.

– Я не понимаю такого отношения. Мы всем рисковали ради ОСПУЗа – потому что мы нацелены в будущее. Сюда попали те, кто решил отбросить прошлое, начать все заново. Создать истинно гуманное общество и сделать сразу все правильно, хоть в этот раз! Это обновители, смелые духом, а не толпа мещан, погрязших в предрассудках. Наш средний коэффициент интеллекта – сто шестьдесят пять…

– Я знаю. Знаю наш средний КИ.

– Мальчишка бунтует, – проговорил Изя после недолгого молчания. – Как и Эстер. Ругаются самыми страшными словами, которые знают, пытаются поразить взрослых. Это бессмысленно.

– Как Джон Келли сегодня?

– Слушай, Мойше всех утомил. Талдычил и талдычил об этом своем булыжнике сувенирном… знаешь, он слишком много играет на публику. Школьники еще проглатывают, но на заседании комитета… Если Джон его оборвал, то Мойше сам напросился.

Они подошли к двери своего блока – точно как в сельском домике в Новой Англии, хотя, когда Изя нажал на кнопку, дверь с шипением скользнула вбок.

Эстер, конечно, уже ушла к себе. В последнее время она старалась как можно меньше находиться в гостиной ячейке. Ной и Джейсон раскидали по всему полу и встройкам диаграммы, распечатки, учебники, доску для триди-шашек, а сами сидели посреди этого безобразия, хрустели белковыми чипсами и болтали.

– Сестренка Тома лепечет, будто видела ее в Общей, – говорил Джейсон. – Привет, Исаак, Сьюзен. Не знаю, можно ли верить шестилетке.

– Да, она, скорее всего, повторяет за Линдой, пытается внимание привлечь. Привет, пап, мам. Слышали, что Линда Джонс и Триз Герлак болтают насчет обожженной женщины, которую видели?

– Что значит – обожженной?

– У школы, в коридоре Си-один. Они шли там на какое-то свое девчачье мероприятие…

– Уроки та-анцев, – перебил Джейсон и тут же изобразил нечто среднее между умирающим лебедем и блюющим школьником.

– …И говорят, что в первый раз эту женщину увидали, – каково, а? Как это на ОСПУЗе может оказаться кто-то, с кем еще ни разу не виделся? И она была вся обгорелая и вроде как жалась к стенке, точно пряталась от кого-то. А еще они говорят, что женщина свернула в Си-три прямо перед ними, а когда они зашли за угол, ее и след простыл. И ни в одну из ячеек по Си-три она не заходила. Джейсон говорит, что сестренка Тома Форта тоже эту женщину видала, но эта, наверное, просто выдумывает, чтобы на нее внимание обратили.

– Говорит, у той были белые глаза. – Джейсон закатил свои, голубые. – Жуть как страшно.

– Девочки об этом сообщили кому-нибудь? – поинтересовался Изя.

– Триз и Линда? Не знаю. – Ной уже потерял интерес к разговору. – Так получим мы допвремя на работу с Шонвельдтом?

– Я заказал, – ответил Изя.

Настроение у него было испорчено. Непонятная злоба Эстер, непонимание Сьюзен, а теперь вот Ной и Джейсон рассказывают истории о белоглазых привидениях, цитируя двух малолетних истеричек. Душевному спокойствию все это не способствовало.

Он ушел к себе в ячейку-кабинет и принялся прорабатывать предложения Левайтиса по дизайну второго поселения. Никаких фальшивых пейзажей, никаких декораций – обнаженные углы и кривые. Структурные элементы конструкции прекрасны в своей разумной необходимости. Форма соответствует функции. Свободное пространство в каждом квадранте будет не общей ячейкой, а просто свободным пространством – назовем его «квад» или «клуатр». Десять метров в высоту, двести в поперечнике, под арочным сводом. Изя вывел изображение на стереоэкран, оглядел с разных углов, прошелся по нему…

Спать он лег в четвертом часу ночи, возбужденный и довольный работой. Сьюзен крепко спала. Изя лежал в ее недвижном тепле, вспоминая события вечера, – в темноте разум его работал яснее. Антисемитизма на ОСПУЗе не было. Только вспомнить, сколько из колонистов – евреи. Изя принялся считать в уме и обнаружил, что все уже подсчитано, – в памяти само собой всплыло число семнадцать. Странно, ему казалось, их больше. Изя перечислил всех поименно и снова получил семнадцать. Не так много, как могло быть, из восьми-то сотен, но куда лучше, чем у многих других групп. Проблем в выборе лиц азиатской национальности не было – в этом отношении опасаться приходилось скорее перебора, но недостаток чернокожих колонистов вызывал тогда, еще в Союзе, долгие и мучительные битвы политики с совестью. Но обойти тот факт, что в тесном сообществе из восьмисот человек все и каждый должны соответствовать не только генетическому, но и личностному стандарту, никак не удавалось. А после развала системы государственных школ во время Рефедерации негры просто не получали нужного образования. Тем не менее несколько чернокожих претендентов все же нашлись, хотя почти никто из них не прошел жесткого отбора. Они были замечательными людьми, но этого было мало. Каждый взрослый человек на борту должен был являться выдающимся специалистом не в одной, а в нескольких областях. И не было времени обучать тех, кто, пусть не по своей вине, не получил форы на старте. Все сходилось к тому, что Д. Г. Мэстон, «отец ОСПУЗа», называл «холодными уравнениями» – цитата из старого рассказа, моралью которого было: «Никакого мертвого груза на борту!»[64] «Слишком много жизней зависит