Перевал Дятлова. Истории Сергея Соколова. Том 2 - Сергей Викторович Соколов

Вы только вдумайтесь: в комсомол принимают с четырнадцати лет, пройдёт немного времени, и начнут принимать с двенадцати. Только ради отчетности и количества. Разве это серьёзно? Я предлагаю пересмотреть Устав ВЛКСМ, изменить возраст приема с 14 на 16 лет.

Продолжение следует.

История

60.

Боевой резерв

– 2.

Апатия охватила не только комсомольские организации. Активность масс низка, заглушается чрезмерной централизацией и несоблюдением демократических норм. Вы думаете, что проведение выборов в местные и центральные органы, в том числе в Верховный Совет, кого-то могут вдохновить? Как можно выбирать, если в списке для голосования – один кандидат? Как можно ВЫБИРАТЬ из одного? Это же насмешка над нами, винтиками-избирателями!

А организация демонстраций и митингов, на которые гонят буквально из-под палки, при помощи всяческого запугивания, принуждения, угроз лишения стипендии… Это вас тоже приводит в восторг?

Да, ещё о выборах, вернее, о тех, кого мы выбрали нами руководить. Все партийные и советские работники похожи на говорящих попугайчиков. Что провещает большой попугай сверху, то они и щебечут. Они, советские и партийные органы, способны только повторять то, что скажут сверху. Боятся высказать своё мнение, а у многих его просто нет. Ведь такая безынициативность – настоящий тормоз для общества. И этот тормоз во многом исходит оттуда, сверху. Кто там продолжает заседать, указывая нам светлый путь? Это те подхалимы, которые сами и создавали культ личности вождя, а теперь всё сваливают на него.

Теперь о Конституции. Она у нас прекрасная. Но существует, к сожалению, только на бумаге. Казалось бы, все демократические свободы провозглашены, но попробуйте ими воспользоваться… Свобода слова…

Скажите, вы можете спокойно послушать иностранные радиостанции? Специальные генераторы, глушилки работают с такой силой, что ни одного слова не разобрать.

Скажите, вы можете выступить с критикой правительства и партии? А они, их деятельность ох как нуждаются в критическом анализе. И это показал съезд партии, решившийся откровенно сказать об ошибках и преступлениях сталинского периода. Без критики, этой обратной связи в нашей непростой общественной системе, руководители оторвались от народа, перестали чувствовать пульс живой жизни, погрязли в бюрократизме и формализме, не желают ничего слышать и что-либо менять.

На ХХ съезде дана резкая критика деятельности Сталина. А кто был рядом со Сталиным? Подхалимы, которые поощряли травлю и даже уничтожение тысяч честных людей. Они вместе со Сталиным – виновники массовых репрессий. Они же допустили грубейшие ошибки в период подготовки к войне. И что мы видим? Они по-прежнему сидят в президиуме съезда, входят в состав руководящих органов, вновь, как и в сталинские годы, единодушно голосуют ЗА. Так когда же они действительно были ЗА – в тридцать седьмом или в пятьдесят шестом?

Свобода печати… Вы можете напечатать хоть что-нибудь без цензуры? Из вашей критической статьи, из простенького рассказа, из самодеятельной песни вырвут, изымут, перечеркнут всё, что не нравится или покажется подозрительным партийному чинуше, а могут и исказить смысл буквально до наоборот, и вы сами не захотите печататься. У меня есть масса примеров даже с родной газетой “ЗИК” и со стенной печатью, но двинемся дальше.

О свободе уличных шествий. Да, об этом я уже говорил, и все знают, какова здесь свобода. Скажите, хоть один из вас присутствовал на собрании или митинге, которые проводились бы без разрешения властей, без присутствия “людей в штатском” из компетентных органов?

Конечно, с ХХ съезда прошло мало времени, и последствия культа личности сразу не искоренишь. Невозможно враз избавиться от сковывающего страха перед возможным наказанием. Не забудем, как расплачивались люди за любое не к месту или необдуманно сказанное слово.

Товарищи, наша страна должна стать примером для всех стран в соблюдении демократических свобод. Ведь советский строй утвердился, реставрация капитализма невозможна. Людям обязательно надо избавиться от страха перед государственной машиной. Нужно наконец-то понять: государство – это мы! Критическое выступление, если оно объективно и конструктивно, должно рассматриваться, как положительный момент и не восприниматься как враждебный выпад. Только в этом случае возродится энтузиазм и активность народных масс."

Далее Немелков остановился на хозяйственной деятельности.

Беспорядок на строительных объектах. Запрет частушек. Бездействие начальства. Выпуск ненужных товаров. Дефицит одежды, обуви, мебели, книг. Гибель урожая на полях. Гнилохранилища овощей. Разжиревшие тётки за прилавками. Обвешивание и обсчитывание. Поддержка в верхах. Недостача и испорченные продукты в институтской столовой.

И закончил своё выступление Немелков так:

"Хочу только подчеркнуть, что во всех сферах жизни должна возрасти роль комсомола. Мы, комсомольцы, хотим принимать участие во всех добрых и нужных делах. Мы не хотим быть сторонними наблюдателями и присутствовать при всех творимых безобразиях, делая вид, что ничего страшного не происходит.

Это касается политических дел, гарантий свобод и прав, обозначенных Конституцией, это касается и нашей повседневной хозяйственно-экономической сферы."

Конечно, небывало смелое по тем временам выступление. Но это было как раз то, чего люди ждали. От партии, от комсомола, от руководства. Выступление нашло горячую поддержку у участников конференции. Зал аплодировал, в поддержку выступали многие студенты, и даже женщина, преподаватель кафедры марксизма-ленинизма. Отчётный доклад уже никто не обсуждал. Президиум, партийные и комсомольские руководители были в ступоре, сначала пытались помешать выступлению, но потом поняли, что это может превратить конференцию в организованное протестное мероприятие, и тогда им точно не поздоровится. Подготовленные для клеймения позором антисоветчика не могли переломить ход конференции, их речи затопывали ногами. После перерыва слово предоставили главе делегации студентов Чехословакии, но он сказал:

"Мне поручено отказаться от выступления в знак протеста. Мы не согласны с ходом конференции: налицо подавление иных взглядов, что убивает инициативу и не убеждает, а запугивает.

Делегации Чехословакии, Польши и Венгрии покинули конференцию. Процесс вышел на международный уровень.

В это же время ЦК ВЛКСМ по указанию ЦК КПСС принимал все меры по урегулированию ситуации. Были проведены партийные и комсомольские собрания во всех группах, на конференцию прибыли представители ЦК ВЛКСМ, горкома и обкома партии, рабочие предприятий города. Вместо одного дня конференция работала четыре.

И закончилось всё победой партийных и комсомольских органов, но очень интересно. Немелкова пригласили на беседу и сказали, что если он не признает свою вину и его не исключат из комсомола, то физико-технический факультет будет расформирован. И он вынужден был посетить все комсомольские собрания, покаяться и сам просить, чтобы его исключили из рядов ВЛКСМ. Вот таким методом действовали те, у кого была власть.

Хотя ситуацию в УПИ удалось урегулировать, но Москва её не забыла и напомнила о ней всей стране в Письме ЦК КПСС.

Естественно, для нормальной номенклатурной жизни была необходима