Когда зацветет абелия - Ирина Лакина

– Конечно, не отвернусь, – дрогнувшим голосом ответила женщина, – иди ко мне, мой мятежный и смелый брат. Да благословит тебя Господь!

Я подошла к двери и заглянула в замочную скважину – они обнимались. На сердце стало немного легче от увиденного. По крайней мере я не стала причиной раздора между братом и сестрой.

Теперь она провожала нас взглядом, полным страха и боли. Ее тревога передалась и мне, острое чувство вины закралось в сознание. Я ощущала себя заложницей собственной судьбы, которая впутывает в неприятности всех, кто оказывается со мной рядом. Я понимала тот страх, что поселился в сердце матери-настоятельницы. И в то же время я ничем не могла ей помочь. Мне нужно было спасать себя. И ко всему прочему, разве можно добровольно отказаться от такого спасителя?

Мой взгляд сместился с напряженного лица преподобной матери Августы на Альваро, который чесал за ухом гнедого коня. Этот мужчина стал моим наваждением. Я думать больше ни о чем не могла, кроме как о его пронзительных глазах и полных губах. Его харизма чувствовалась за несколько километров. Он манил к себе, очаровывал, околдовывал. Мысль о том, что совсем скоро мы предстанем перед священником, который обвенчает нас, заставляла меня улыбаться и мечтательно смотреть в небо. Не знаю почему, но мне казалось, что все происходящее вовсе не цепь случайных совпадений, а очень хорошо продуманный и срежиссированный план высших сил.

– Графиня, – я замечталась и не заметила, как герцог подошел ко мне, – все готово к отправке в Сан-Альенсо. Вам понравится там. На моих полях растут виноградники, на зеленых холмах пасутся коровы и козы, в лесах водятся зайцы и кабаны, а в кристально чистых озерах вы сами сможете поймать карася или карпа.

– Звучит заманчиво, – уклончиво ответила я, не в силах отвести взгляда от его черных глаз.

– Я отправил гонца вперед нас, чтобы мои люди успели все подготовить к нашему приезду и предстоящей свадьбе.

– Свадьбе? – Я удивленно вскинула бровь. – Я думала, что мы тихо обвенчаемся в вашей домовой часовне, не устраивая по этому поводу лживых празднеств. К чему отмечать с помпой обычную сделку? Это лишнее.

– Герцог Альваро Альба женится только один раз в жизни. И если вам, моя дорогая невестушка, не по душе предстоящее торжество, я ни в коем случае не намерен задерживать вас на приеме более, чем того требуют правила приличия и традиции. Поверьте, я смогу отпраздновать это и без вас.

Его слова пронзили меня, точно клинок шпаги. Он бросил мне вызов, продолжая хитро щуриться в ожидании моей реакции. Ему явно нравилось провоцировать меня, чтобы открыть мои истинные чувства. Я понимала это, но все равно ничего не могла с собой поделать.

– Ничуть не сомневаюсь, что ваши гурии составят вам достойную компанию во время празднества, в то время как ваша молодая супруга отправится в гордом одиночестве в холодную постель. Вас не смущает, что об этом поутру будут говорить люди? Вы могли бы проявить немного уважения ко мне и не выставлять напоказ фиктивность нашего брака.

– В таком случае подыграйте мне, Федерика. Пусть недоброжелатели лопнут от зависти, наблюдая за нашей любовью и страстью. В наши дни так редко можно увидеть супругов, вступивших в брак по любви, что меня так и распирает устроить представление. К тому же это станет очередной неприятной новостью для короля.

– Вам так сильно хочется задеть его? – спросила я. – Что ж… будь по-вашему. Полагаю, из меня выйдет неплохая актриса.

Он улыбнулся и склонил голову в знак благодарности, а затем открыл для меня дверцу кареты. Я подобрала воздушные юбки своего нового дорожного платья, которое местная портниха умудрилась пошить за ночь, и забралась внутрь. Все во мне бушевало и негодовало. И не потому, что он собирался разыгрывать шоу перед своими вассалами и гостями, а потому, что он не придавал мне никакого иного значения, кроме оружия в борьбе против Филиппа IV. Он все еще не воспринимал меня как женщину – и это было больнее всего. Несмотря на мою красоту, мою молодость, мой острый язык и ум, он все еще видел во мне лишь союзника и боевого товарища, который достойно сыграет свою роль.

Я ненавидела себя в этот момент. Ненавидела за слабость, за текущие по щекам слезинки, за то, что позволила себе влюбиться в этого человека, и за то, что не могу ему отказать.

Отодвинув двумя пальцами бархатную шторку экипажа, я посмотрела вслед его удаляющейся фигуре. Он больше не пугал меня, а его вывернутая вправо нога не казалась отталкивающей. Больше всего на свете я хотела сейчас броситься ему вдогонку, обнять его, прижаться к его статной фигуре, уложить голову ему на плечо и почувствовать тепло его губ на своем виске. Я захотела этого мужчину, как никого и никогда не хотела ни в этой, ни в прошлой жизни.

– Фернандо! – окликнул герцог одного из своих слуг. – Немедленно седлай коня и отправляйся ко двору в Пилар. Передашь это герцогине Гарибальди лично в руки. – Альваро достал из кармана своего камзола свиток, перевязанный тонкой веревкой и скрепленный сургучом. – Скажи ей, что пришла пора отдавать долги. Я жду ее и отца Санчоса в Сан-Альенсо как можно скорее. Пусть отправляются в дорогу сразу же! Передай ей – это моя личная просьба.

Юноша спрятал письмо за пазухой, вскочил на молодого жеребца и тут же отправился в путь, оставляя позади себя огромные клубы дорожной пыли. А я вновь запуталась в тайнах и интригах герцога. Какие могут быть долги у королевской тетки перед герцогом? И при чем тут католический священник, которого она должна привезти с собой?

Я погрузилась в раздумья, в то время как карета тронулась с места. Если верить тому, что я услышала накануне от сестер-августинок, – герцог Альба достойный и благородный мужчина, один из самых завидных холостяков королевства, но это совершенно не вязалось с его славой развратника, имеющего гарем, а также с тем фактом, что ему каким-то образом удавалось шантажировать герцогиню Гарибальди. Наверняка этих двоих связывала общая тайна. Я не сомневалась, что герцогине известно, что Альваро ее племянник, и, судя по тому приему, который она оказала ему при дворе, – племянник гораздо более любимый и желанный, нежели Филипп. Тем противоречивее казалась мне информация о ее «долгах».

Устав от бесконечных тайн, я уставилась в окно. Дорога во владения Сан-Альенсо была весьма живописная. К тому же было заметно, что за ней ухаживают – кто-то заботливо засыпал песком и мелким камнем глубокие лужи и опасные участки пути. За окном мелькали залитые солнцем поляны, вековые сосны, цветущие луга, на которых пасся скот. Чем ближе мы подъезжали к имению, тем чаще стали попадаться те самые виноградники, о которых говорил герцог, на которых работали крестьяне. Заметив карету с его гербом, мужчины приветственно подбрасывали в воздух шляпы, а женщины махали платочками.

Герцога любили, и это было заметно невооруженным взглядом. Его кортеж встречали улыбками и громкими радостными криками. Отовсюду слышалось «Да здравствует герцог Альба!» и «Слава герцогу Альба!».

Впереди показался огромный белый дворец, перед которым садовники разбили великолепный парк с фонтанами, клумбами, тенистыми аллеями, беседками и тоннелями из вьющихся растений.