Ардагаст и братство тьмы - Дмитрий Баринов

— Я не великий царь народов по обе стороны Урала и не могу вам приказывать. Я не стану приказывать даже вам, моя верная дружина. С такой победой никому не стыдно вернуться, а золота и самоцветов каждый из вас возьмёт сколько хочет — вы слышали. Мы отстояли Золотую гору от нечисти, но Белый остров ещё нужнее всем нашим племенам, всем добрым людям. Солнечные воины с Белого острова защищают весь земной мир, должны же и мы, смертные, им хоть раз помочь? — Он возвысил голос. — Кто из вас хочет дойти Путём Солнца до края света, до Ледяного моря ради одной святой славы, ради Огненной Правды — поднимите оружие! Остальные — отойдите в сторону!

Он первым поднял меч и Колаксаеву Чашу, из которой призывно ударил вверх золотой луч. Следом обнажил свою огромную кханду индиец, выкрикнув: «Харе Кришна!» И тогда взметнулся к небу железный лес из мечей и копий. Воинственные крики огласили долину. В сторону не отъехал никто. Лишь седобородый Распараган, когда крики стихли, рассудительно произнёс:

— Все хотят идти, но все ли смогут? Я слишком стар для такого похода. И кто-то должен защищать земли наших племён. Здесь ведь не великое царство Фарзоя.

— Манжары пойдут на север, — сказал Лунг-отыр. — Мы до моря, до устья Оби добирались и за Урал тоже ходили.

— Если нужно, восточные росы защитят ваши городки, — кивнул Распараган.

Санаг в нерешительности потирал бритый затылок. Зарина чарующим голосом обратилась к нему:

— Милый, если пойдёшь на север, то и я с тобой. Но что будет с детьми, со всей землёй аргиппеев, если Роксанак сговорится с сарматами царскими или ещё с кем-нибудь?

— Я воевода, меня племя так далеко не посылало, — вздохнул Ядыгар.

Многие воины недовольно зашумели, заспорили между собой.

— Половина моей дружины погибла, — сказал Ардагаст. — Вместо них я возьму воинов из всех ваших племён, а ваши вожди помогут мне отобрать лучших.

Хорошо разбираясь в людях и воинах, Зореславич быстро выбрал лучших из аргиппеев и удмуртов, восточных росов и манжар. С ним не спорили. Все смотрели на него так, словно он был великим царём, посылающим воинов туда, где они нужнее всего царству. Наконец он остановил взгляд на пленных царевичах:

— Вы с вашими дружинниками тоже пойдёте со мной. Это и будет ваш выкуп мне и богам. Чтобы поняли хоть на краю света, для чего воин рождается в этом мире!

Сагдев поднял голову и улыбнулся. Артимпаса всё-таки не оставила его. Глядя на друга, приободрился и Сорак.

Потом грифоны повели воинов в пещеры под Золотой горой. На всех хватило золотых и серебряных самородков, малахита и яшмы, изумрудов, топазов, аметистов...

Взяли и на погибших. Самую же большую долю получил Ардагаст. Но те, кто уходил на север, оставили свою долю на хранение: манжары — Распарагану, а росы — Ядыгару. В таком походе сокровища могли быть лишь обузой.

В долине воины готовили всё для тризны и погребения павших. А в пещере Аристея Вышата, Хилиарх, обе волхвини и Зорни-шаман обсуждали с хозяином разные магические тайны.

— Бесов мы тут видели множество, хотя и не сто тысяч. Ну а где же сто тысяч фраваши? — спросил Хилиарх.

— Фраваши? Так ведь это духи — хранители людей. Мы, эллины, зовём их даймонами, римляне — гениями, а венеды — рожаницами. Своя фраваши есть у каждого. И если мы здесь сражались, не отступили и даже победили — значит, наши фраваши никуда не делись, — улыбнулся Аристей.

— И не только наши. Мне было некогда приглядываться, только я духовным зрением заметила рожаницу Лютослава, моего первого мужа, — добавила Лютица.

— А я — его самого. И ещё много духов воинов: и с железными мечами, и с бронзовыми секирами... Мы-то с видимой нечистью бились, а они с невидимой. Её, проклятой, ещё больше, чем видимой, налетело, — сказал Вышата.

А на склоне горы, обхватив руками колени, с безучастным видом сидела Ларишка. Ардагаст сел рядом:

— Устала? Думали, до края света дошли, а здесь только середина...

— Что они с нами делают, боги эти! — тяжело вздохнула царица. — Так бы мы ещё до полюдья[24] домой вернулись, а теперь... Детям с Добряной хорошо, но вот Ардафарн... С ним построже надо. А Доброслав осенью всегда болеет. Милана хорошо лечит, только она сейчас с нами...

Зореславич достал нож Ардафарна, своего старшего сына:

— Я этот ножик обещал на Золотой горе оставить вместо стрелы Абариса. Значит, оставлю на Священном острове. А домой вернёмся к Святкам. Отпразднуем хорошенько и поедем по снежку догонять полюдье. — Он обнял жену за плечи. — Помнишь, мы уже шли через эти горы, только с востока? И не было у нас никакого царства, кроме дружины в двадцать воинов.

— И тебе... нам уже тогда было больше всех нужно. Не так славы, как самих подвигов.

— Конечно! — рассмеялся он. — Нам много нужно — весь этот мир! Каким бы он стал, если бы мы тогда не отстояли Аркаим от этого мага Чжу и двух мёртвых царей?

— До сих пор небось злятся: он на земле, а они в пекле, — улыбнулась Ларишка. — А сколько друзей мы тогда нашли: Распараган, оба отыра... Хорошо, что снова собрались! С ними и на край света не страшно идти.

— Вот мы и пойдём — до самого Ледяного моря. Чтобы и там лиходеям от нас покоя не было. И будет тогда нам веселье, а им горе! Для них ведь горе — это когда зла творить не дают.

А на вершине Золотой горы тоже сидели двое: женщина в золотом венце и бобровой шубе и старичок в островерхой шапочке, из-под которой выступали рога, состоявшие словно из одного серебристого света.

— И будут люди славить за победу меня, Мать Богов. А что я сделала? Пряталась в пещере да под конец, когда Ветродуй вымотался, поднялась на небо и повернула солнечную колесницу.

— Не прибедняйся. Ты же Мать Сыра Земля, от тебя им всем силы в бою прибывало. А я волхвам чарами помог, а то бы не выстояли. Далеко им всё-таки до древних пещерных колдунов!

Старичок помолчал, деловито оглядел склоны горы и низины, усеянные громадными трупами, и сказал:

— Грифоны сами не управятся. Придётся зверей побольше кликнуть, чтобы всё убрали. Не то будет здесь не продохнуть, хоть нынче и не лето... Ну и мир создали наши детки! А ведь когда-то его не было. Море без края, а над ним только мы: ты — Солнце, я — Месяц. Да в море — Змей Глубин. Это потом ты стала Землёй и Хозяйкой этой горы, я — Хозяином Зверей, скотным богом... Когда всё это наши дети сотворили. Нет, не хотел бы я, чтобы этот мир погиб! Кто мы тогда будем?

В далёкой жаркой Эдессе маг в чёрной с серебром хламиде отвёл взгляд от серебряного зеркала. На его лице играла презрительная усмешка. Эти варвары думают, что их подвиги в дебрях Скифии могут изменить судьбы мира! Нет, эти судьбы решаются здесь, в Империи. Легионы ещё дойдут до Урала, до самых Рипеев. Если будет покончено с ленивой и трусливой династией Флавиев и на престол воссядет лучший из императоров — Клавдий Нерон. Завтра его войска выступают к Евфрату. А этот рос с его тупыми рубаками и невежественными колдунами сгинет в ледяной пустыне, и стрела Абариса достанется другому. Только бы росы или ещё какая-нибудь сарматская орда не перешли границу и не вмешались в усобицу на юге. Тогда их мечи и чары скифских колдунов лягут на чашу Братства Солнца.