Я еще жив. Автобиография - Фил Коллинз

Что касалось разбрызгивания краски, это я делал превосходно: на замок садовой изгороди, на замки в дверях, на оконные рамы – как получится, кое-как, лишь бы поскорей. Единственное, что было не так плохо, – это, конечно, прямые линии вокруг окон. Но к тому времени, как будут замечены все дефекты моей работы, я уже буду очень далеко. Мне даже в голову не пришло, что валять дурака на рабочем месте отца своей девушки – не самое лучшее, что мог сделать молодой жених.

В последний день самых долгих двух недель моей жизни Пит, Тони и Майк вернулись из отпуска. Так как они все жили в районе Суррей, а я – далеко от них, на западе Лондона, Майк предложил мне пожить в доме его родителей в Фарнхэме. Это был еще один роскошный дом, но там была теплая и домашняя атмосфера. Я с радостью попрощался с Лондоном и поселился с Майком, пообещав себе никогда больше в своей жизни не брать в руки малярную кисть.

Новая страница моей жизни началась с первых репетиций в новом составе Genesis в сентябре 1970 года в загаженных голубями окрестностях похожего на амбар комплекса «Малтингс» в Фарнхэме. Мы установили наше оборудование и начали репетировать с некоторым «затуманенным энтузиазмом»: к нам заходили куча разных школьных друзей Тони, Пита и Майка, я знакомился с новой экзотической едой (например, мармайт и тахини), и все это обычно было окутано прекрасным запахом травы.

С нами постоянно был Ричард Макфейл. Он был вокалистом The Anon – одной из групп, которые соединились и стали впоследствии Genesis. Он был менеджером туров, звукоинженером и немного наркоманом. Возможно, по-другому ему нельзя было, так как он ночевал в «Малтингсе» и охранял музыкальное оборудование. Он познакомил меня с сочетанием музыки и наркотиков. Тогда Crosby, Stills & Nash как раз недавно выпустили альбом, Ричард принес пластинку, скрутил огромный косяк и сказал мне и Майку, что нужно погрузиться в грандиозную звуковую гармонию песни Carry On. Меня не унесло сразу; я медленно погружался в чертоги своего сознания.

Мне очень нравилось жить у Майка. На завтрак были вареные яйца и всегда что-нибудь, приготовленное на плите. Также Майк и Тони почему-то часто говорили о чем-то, что называлось «кеджери». Я понятия не имел, что это было.

Чувствовал ли я себя неотесанным грубияном? Разумеется, чувствовал. Но тогда я уже знал, что мог привнести что-то в Genesis. Что-то, что им было нужно. Не только в качестве музыканта, хотя я и понимал, что с моей игрой на барабанах мы могли сделать наше бланманже достаточно твердым и плотным.

Прошлое Тони, Майка и Пита совершенно отличалось от моего: школа, одноклассники, семья – на бумаге, я даже и близко не стоял рядом с ними. За все время до моего появления коллектив Genesis вел немного замкнутую жизнь. А я взрослел, погрузившись в жестокий круговорот жизни подрабатывающего где придется актера и музыканта. Я был на сцене лондонского Вест-Энда, завсегдатаем первых рядов в «Marquee», был барабанщиком кучи разных групп, коллективов и бендов. Я прошел через самое пекло «свингующих шестидесятых» в Сохо, и у меня были силы, энергия и желание, чтобы это доказать. Я мог привнести все это в гораздо более консервативный и затворнический Genesis.

Я также мог моментально пошутить и быстро снять напряжение, что было очень кстати, когда Тони, Майк и Пит начинали возвращаться к конфликтам школьных времен. Когда они спорили, кто украл чей транспортир, я всегда разряжал обстановку добродушными репликами. Мой характер, моя способность улаживать конфликты были очень нужны этим сдержанным ученикам элитной школы, даже если они и не догадывались об этом. Английская чопорность не может привести ни к чему хорошему. Я стал аранжировщиком вначале, так как не умел толком писать песни, но точно так же я стал и аранжировщиком настроения группы.

Учитывая все это, я мог сказать, что это была идеальная работа для меня. Группа Genesis часто выступала на концертах, имела хорошие отзывы и контракт на запись альбома. Кроме того, мне нравились все эти ребята. Они были интересными. Не какой-нибудь простенький блюз. Мы были разными, но у нас было и много общего. Я мог справиться с этой работой. Я точно мог стать подходящей деталью в этом механизме.

или Genesis в туре и в маскарадных костюмах

Благодаря репетициям в «Малтингсе» наши отношения в группе становились все лучше. Это был уютный старый сарайчик, и нам было комфортно там репетировать, импровизировать и сочинять песни. Но настоящая проверка ждала наш состав только на выступлениях. Или, если точнее, во время поездок в туре. Как смогут наши вспыльчивые участники обновленного Genesis ужиться в более ограниченных условиях крошечного гудящего семейного автомобиля?

Наши амбиции простирались гораздо шире деревенского города Суррей, и поэтому в последние месяцы 1970 года мы ездили с концертами по всей стране в Hillman Imp Питера или на Mini Traveller Майка. Но даже тогда старые школьные привычки искоренялись с большим трудом, и вскоре неофициальный порядок подчинения стал очевиден. Я был в нем, что неудивительно, последним.

Водитель имел выигрышное положение. Если ты вел, то диктовал условия и мог требовать все марки «Грин шилд»[28] на заправках.

Когда за рулем был Питер, Тони обычно выигрывал спор по поводу того, кто сядет на пассажирское место. Остальные заваливались назад, сражаясь за свободное пространство с целым набором акустических и электрогитар.

Кстати говоря, под «остальными» подразумевались три человека, так как с нами был еще один гитарист, Мик Барнард. После прослушивания (которое Ронни провалил) мы справлялись вчетвером, без гитариста, и Тони титаническими усилиями пытался сыграть все гитарные партии на электропианино Hohner. Затем мы нашли Мика. Он был хорошим парнем и хорошим гитаристом, но он тоже недолго продержался. Я прочно запомнил не то, как он играл, или что-то еще, связанное с музыкой, а то, как он всегда высаживался около станции обслуживания «Тоддингтон» на М1, рядом с Данстэбл, Бердфордшир. Я никогда не понимал, как он добирался оттуда домой.

Итак, поиски нового гитариста продолжились. Мы изучали Melody Maker в течение недели и нашли объявление Стива Хэкетта. Оно начиналось с фразы «Артистичный аккордеонист», что было хитрым способом попасть на вершину списка. Питер решил, что это достаточно интересный музыкант и нужно дать ему шанс. Мы пригласили его в квартиру Тони в Эрлс-Корте, чтобы он показал, на что способен. Стив пришел весь в черном – что мы, в общем-то, могли ожидать от него – и оказался довольно примечательной личностью. Он явно был большим фанатом Роберта Фриппа из King Crimson и впечатлил нас скорее не музыкальными талантами, а своими идеями и мыслями. И мы взяли его.

Прекрасные времена: мне почти исполнилось двадцать лет, я получал десятку в неделю (больше, чем мог потратить) и наслаждался романтикой поездок с очень крутыми ребятами.

Эта романтика приняла необычную форму, когда мы остановились около «Синего хряка» на станции обслуживания «Уотфорд Гэп», М1. Множество групп останавливались здесь, когда возвращались с концертов на севере Англии. Ранний завтрак, состоявший из фасоли на тосте, и бурчание по поводу студентов из Университета Лидса только взбадривали уставших рокеров. И начиная с этого момента на дороге был свет. До этого – только светоотражатели, но после Вотфорд Гэп всех водителей на трассе сопровождали фонари. Так как у нас не было амфетаминов или других препаратов, это было единственным, что помогало не заснуть.