Я еще жив. Автобиография - Фил Коллинз

В декабре 1972 года мы впервые выступили в Америке. Там у нас было два концерта. Но наше пришествие в Новый Свет оказалось не самым удачным. По приезде мы узнали, что наш американский менеджер Эд Гудголд, который также был менеджером Sha Na Na – героев фестиваля «Вудсток», – назначил нам выступление в Университете Брендайса рядом с Бостоном, штат Массачусетс. В обеденное время. Поэтому наш первый концерт на американской земле нас, прямо скажем, ужасно разочаровал. Студенты Новой Англии были еще меньшими фанатами английских рок-групп, чем мы ожидали, и нам показалось, что их больше интересует учеба или сэндвичи. Все это не сулило ничего хорошего для нашего пребывания в Америке.

Когда мы впервые в жизни подъезжали к Нью-Йорку, мы были потрясены колоссальным масштабом города, который давил на наши и так уже опущенные после концерта в Бостоне головы. Но затем мы ехали в сумерках по мосту Джорджа Вашингтона, и миллионы огней оживляли горизонт Манхэттена. Нью-Йорк! Мы видели его только по телевизору и наконец приехали туда.

Меня переполняли бурные эмоции, когда я наблюдал за поднимающимся из канализационных люков пар, чувствовал запах свежеиспеченных бретцелей[32], слышал непрекращающиеся гудки городских таксистов, когда мне открывался головокружительный вид стальных каньонов. Моя первая поездка в Нью-Йорк навсегда осталась самой памятной в моей жизни, сколько бы я раз сюда ни возвращался.

Мы поселились в Мидтауне, недалеко от Пятой авеню, в отеле «Горхэм» – претенциозном месте. Оно было в не самом лучшем состоянии. Мы немного погуляли, а потом пошли спать. На следующий день нас немного пофотографировали для рекламы в Центральном парке и рядом с легендарным местом в Гринвич-Виллидж – клубом «Биттер Энд». Затем мы отправились в Нью-Йоркскую филармонию, чтобы проверить звук, и обнаружили серьезную проблему: в США была другая звуковая система, и это значило, что наши электромеханические инструменты звучали на частоте шестьдесят герц, а не пятьдесят герц, как в Великобритании. Поэтому меллотрон (игрушка, которую мы позаимствовали у King Crimson) и орган Хаммонда были не в ладу с гитарами.

Мы придумали, как временно решить эту проблему, и с горем пополам выступили. Казалось, что публика ничего не заметила, но для Genesis концерт проходил в настоящем хаосе, даже несмотря на то, что мы все впятером каким-то телепатическим образом играли в лад. Мы ушли со сцены, поднялись в гримерку и дали волю своему гневу. Даже спустя годы любое упоминание о нашем первом выступлении в Нью-Йорке моментально выводит всех из себя, так как заставляет вспомнить весь ужас, через который мы прошли тогда на сцене.

Но тем не менее на обратном пути я был на некотором подъеме. Да, первая поездка Genesis в Америку не была такой уж удачной; но я как минимум съездил туда, а этим в 1972 году мог похвастаться далеко не каждый.

Приближалось Рождество, и я позвонил своему папе, чтобы узнать, приедет ли он в Лондон на «семейный» праздник. Я давно его не видел, и план был таков, что распавшаяся семья Коллинзов снова соберется вместе в Илинге[33], в доме Барбары Спик, накануне Рождества. Он заверил меня, что приедет.

Затем в доме Клайва раздался неожиданный звонок: у папы сердечный приступ. Доктор был уверен, что папа в состоянии перенести поездку, поэтому Клайв отправился в Уэстон, чтобы забрать его.

В доме Клайва в Ли-он-Си в течение всей ночи папа чувствовал себя хорошо. Но утром его состояние ухудшилось, и Клайв отвез его в ближайшую больницу, где ему снова стало хуже. Это был канун Рождества.

Папа скончался в рождественский день в восемь часов утра.

Честно говоря, я был, возможно, слишком сильно погружен в свои мысли, чтобы чувствовать себя удрученно (это случилось позднее), даже когда Клайв рассказал о печальных условиях жизни отца – о чрезвычайной сырости, заметной повсюду в папином коттедже; это была крайне вредная для здоровья среда, особенно – для человека с больным сердцем. Также у него, скорее всего, был диабет, и, когда его привезли в больницу, врачи хотели ампутировать ему обе ноги. Мама и Клайв решили, что он бы не захотел жить после этого.

Похороны папы назначили на 1 января 1973 года. Я был в оцепенении. Помню, как гроб исчезал в печи крематория и как раздавались звуки любимой отцом темы Баха «Иисус, радость человеческого желания». Я не помню, чтобы я плакал. Возможно, так и было. Но с возрастом скорбь совершенно точно усилилась. Если говорить о пятерых моих детях, я гораздо лучше осознаю свою роль в их жизни, так как сам потерял отца в довольно юном возрасте. И каждое Рождество с тех пор проходит с небольшим оттенком печали для меня.

Папа никогда не понимал моего желания зарабатывать на жизнь музыкой. Музыка была ему малоинтересна или, может, даже совсем не интересна, особенно та, которая была популярна в шестидесятых. На самом деле единственным моим воспоминанием о его связи с музыкой было то, как он пел Hi-diddle-dee-dee, an actor’s life for me… в первый раз отпуская сзади велосипед, на котором он учил меня ездить, когда я был маленьким. Я нажимал на педали, не зная, что ехал сам.

Мне было двадцать один. Моя взрослая жизнь – моя профессиональная жизнь – началась, но мой папа умер.

Все было как в тумане. Я часто раздумывал над вопросами, которые будут мучить меня в разные моменты моей жизни, в течение многих лет: думал ли папа перед смертью, что его сын принял верное решение? Был ли он впечатлен тем, что я в конце концов встал на ноги, хоть и сделал это не так, как все? Был ли Грев Коллинз хоть немного по-отечески горд тем, что его сын поехал в Америку?

Я предпочитал думать, что он в конечном счете гордился бы мной, но мне часто было интересно, когда наступил бы переломный момент. Может, четыре концерта на «Уэмбли» при заполненных до отказа трибунах? Или: «Мой сын выступает для принца Уэльского – это же невероятно». Королевское одобрение могло бы также даровать и отеческое одобрение. Это бы окончательно склонило его в мою сторону.

Постскриптум: когда я писал эту книгу, я вдруг понял, что нам так и не было известно, где находился прах нашего отца. Я пообещал себе, что разберусь с этим. Клайв сумел выяснить кое-что. Он узнал, что из-за путаницы в отношениях между родителями прах нашего папы так никто и не забрал. Урна осталась в крематории. И до сих пор никто не знает, где его останки сейчас.

или Покорение Америки и распад группы

К счастью, у меня не было много времени для того, чтобы размышлять о смерти отца. Тур с альбомом Foxtrot возобновлялся в Кройдоне, южной части Лондона, 7 января 1973 года, через шесть дней после смерти папы. После Кройдона мы выступали по всей Европе, потом вернулись обратно в Великобританию и затем вылетали в Северную Америку, где у нас был концерт в Карнеги-холле. Но наш тур закончился только в конце весны: 7 и 8 мая мы выступали в Париже и Брюсселе. Это был очень плотный, тяжелый график выступлений, в течение которого костюмы Питера становились все более и более нелепыми.