Газлайтер. Том 22 - Григорий Володин

Сомнение на его лице превращается в странную смесь замешательства и осторожного согласия. Но это уже прогресс. Он поднимает руки к голове остроухого мальчика. Отлично. Слушаться лучше, чем спорить.

Целитель кладёт ладони на голову малыша, закрывает глаза и начинает спускать энергию, как я велел. Секунды тянутся, как растянутая жвачка, но результат не заставляет себя ждать. Ребёнок перестаёт дёргаться, его дыхание становится ровным.

Монитор радостно сигнализирует: жизненные показатели вернулись в норму.

– Состояние пациента стабилизировалось, – с облегчением заявляет одна из медсестёр.

Я тихо выдыхаю, чтобы никто этого не заметил. Глаза бегло осматривают малыша. Всё прошло так, как я и рассчитывал.

Чилика смотрит на меня с тихим восхищением. Целитель же… Ну, он, похоже, разрывается между гордостью и ощущением себя посмешищем. Хотя, справедливости ради, он и сам бы дошёл до третьего метода лечения. Просто я сэкономил всем время. Зато малыш меньшей мучался.

Я смотрю на успокоившегося ребенка. Глаза закрыты, дыхание ровное. Датчики подтверждают: опасность позади. Обращаюсь к Целителю, голос ровный, но твёрдый:

– Передайте всем Целителям: при пробуждении остальных пациентов используйте ту же методику. Лечите мозг точно так же. Поверьте, ситуация будет идентичной для каждого. Юрий Борисович был заранее предупреждён мной о трёх типах возможных сценариев. Сработал третий. Значит и у других пациентов он же и повторится.

Целитель кивает неловко:

– Спасибо, Ваше Сиятельство. Я передам указания.

Он быстро отходит, явно спеша передать инструкции коллегам. Я покидаю реанимацию вместе с принцессой Чиликой. Её лицо полное удивления, глаза широко раскрыты:

– Данила Степанович, как вы поняли, что это… ну, то, что сейчас произошло?

Я на мгновение задумываюсь, будто решая, насколько подробно объяснять. В целом, ничего страшного нет, если расписать общими словами:

– Это было очевидно, Ваше Высочество. Альвы в плену были подключены к артефактам с телепатической привязкой. Артефакты напрямую взаимодействовали с их сознаниями, а это значит, что последствия его деактивации можно было предсказать. Конечно, я рассматривал несколько вариантов развития событий, но всё сложилось по самому ожидаемому сценарию. Я делаю паузу, чтобы дать ей переварить сказанное, и продолжаю:

– Даже после отрыва от артефактов связь остаётся, как шлейф. Она держит сознание, не давая ему вернуться в норму. Если пытаться пробуждать их сразу, организм получает шок. Когда привязка постепенно сама спадает, поток энергии обрывается, и мозг переживает удар. Это вызывает риск инсульта. Чтобы этого не произошло, нужно добавить немного энергии, аккуратно компенсировать недостаток. Всё просто и очевидно.

Чилика моргает, глядя на меня, как будто я только что заявил, что изобрёл вечный двигатель:

– Просто? Очевидно? Ну… для кого-то, может быть. Даже Целитель растерялся…

Бросаю взгляд через прозрачную дверь на малыша, который теперь спокойно спит, окружённый звуками ровного дыхания и мерным гудением мониторов. Оборачиваясь к Чилике, говорю, спокойно и чуть отстранённо:

– Целитель, кстати, и сам дошел бы до этого. Я заранее проинструктировал главного врача о трёх возможных исходах. А сейчас просто подсказал доктору, чтобы он сэкономил время.

Чилика кивает, её глаза блестят от восторга.

– Как хорошо, что вы были здесь, Данила Степанович!

Я усмехаюсь, чуть приподнимая бровь:

– Ваше Высочество, вы мне льстите. Как я уже сказал, с малышом всё равно всё было бы в порядке.

– Но теперь уж точно будет, – парирует она с улыбкой.

– Верно, – соглашаюсь я. – А теперь пора двигаться дальше. За следующей партией пациентов. Заодно доставим вас в вашу любимую провинцию.

Мы выходим на улицу, где стоит машина, и садимся внутрь. Машина мчится к транспортному порталу, а я мысленно обдумываю план следующей эвакуации. Судя по всему, потребуется еще три перевозки минимум. А дальше на очереди зомби-альвы, да и мой вирус никуда не делся. Эта дрянь не может причинить мне вред, но и просто так держать ее в себе не хочется.

На бетонной площадке возле портала уже собрались автобусы. Группа сопровождения вовсю готовится к отправке: проверяют экипировку, оружие, обсуждают маршрут. Всё без лишней суеты.

Дятел выходит мне навстречу, его лицо немного нахмурено.

– Шеф, гусеницу повреждённого автобуса ещё не починили. Он пока в ремонте.

Я выхожу из машины, бросая короткий взгляд на площадку, где всё кипит: люди суетятся, эвакуированные заполняют автобусы, механики возятся с ремонтом.

– Откладывать спасательную операцию не будем, – говорю громко и чётко. – Пусть отправляются целые автобусы. Ремонтируемый догонит в следующей поездке.

Поворачиваюсь к чилийской принцессе:

– Ваше Высочество, не беспокойтесь. Обещаю, что все автобусы к вам вернутся в целости и сохранности. А износ мы оплатим дополнительно.

На её лице тут же появляется обиженное выражение.

– Да я и не волнуюсь, – возражает она, почти возмущённо. – Что вы сразу так, Данила Степанович? Спасайте детей! Автобусы вообще не важны. Хоть убейте их в хлам.

Её слова вызывают у меня лёгкую улыбку.

– Благодарю, Ваше Высочество. Всегда приятно слышать поддержку.

Принцесса фыркает, но всё же улыбается.

Среди собравшихся выделяется особенно колоритная группа: Змейка, «Тибетцы» и… пингвин. Тот самый – одержимый Бегемотом. Я замираю на мгновение, мысленно ударяя себя по лбу. Чёрт, совсем забыл про котодемона! А ведь давно надо было запихнуть его обратно в лампу.

И уже есть первая жертва моей беспечности. Из клюва пингвина торчит хвост голубя. Выглядит это настолько абсурдно, что даже я не сразу нахожу слова. Веер, застёгивая разгрузку, конечно, не упускает шанса подлить масла в огонь:

– Дорогой, а что с нами делает одержимый птицеед?

Я хмурюсь и оборачиваюсь к Бегемоту:

– Ну ты и каннибал.

Бегемот, не теряя уверенности, отвечает через пингвина, причём с набитым клювом:

– Почему это?

Я указываю на голубиные перья на асфальте:

– Потому что ты сейчас тоже птица. Как и голубь.

Бегемот облизывается равнодушно:

– Ну, перекусить захотелось. Что я могу поделать?

Чилика хмурится, её взгляд полон беспокойства.

– Данила Степанович, а не опасно ли доверять одержимому?

Тут, конечно, в разговор включается Фирсов, который даже руки на груди успел сложить, чтобы выглядеть солиднее:

– Вопрос, кстати, дельный, Филинов.

Ломтик создает теневой портал у меня в кармане разгрузки. Я спокойно достаю небольшой артефакт, выглядящий как лампа с вычурной резьбой. Внутри стекла мерцает слабый свет.

– Никто не собирается ему доверять. Сейчас решим вопрос.

Направляю артефакт на Бегемота. Лампа издаёт низкий гул, и пингвин начинает дрожать, будто что-то внутри него сопротивляется. Бегемота резко втягивает внутрь лампы. Лампа начинает светиться чуть ярче, а пингвин, теперь снова обычный, моргает и хлопает клювом, совершенно не понимая, где он и что за человеки вокруг собрались.

– И куда его? – спрашивает Мерзлотник.

– Доставим его домой, в Антарктиду, – бросаю я,