Газлайтер. Том 22 - Григорий Володин

Пингвин моргает ещё раз, тупо, весь в непонятках. А вообще, пингвины мне нравятся. Забавные они. Прикольные. Но, честно говоря, у меня уже есть один аутист, который носится по двору, – ещё будет перебор.

Я вырубаю его лёгким телепатическим импульсом, чтобы не мешал, и бросаю гвардейцам короткий приказ:

– Забирайте. Внутрь его.

Гвардейцы аккуратно поднимают бессознательную птицу и уносят её в сторону. В этот момент Змейка начинает подозрительно рычать, пристально глядя на толстый зад пингвина. Блин, мне аж за него страшно стало. Придётся следить, чтобы хищница не оторвала ему окорока ради перекуса.

Я провожу рукой по лицу, чтобы вернуть себе немного спокойствия после гастрономических мыслей Змейки, которые прочитал ненароком, и, оглядев Фирсова и Дятла, спокойно командую:

– Ну что, по машинам.

Без лишних вопросов все начинают двигаться.

В первом автобусе Чилика садится рядом со мной, а Змейка устраивается неподалёку, ловко скрестив свои четыре руки. Машина плавно трогается с места, направляясь к порталу. Через несколько минут мы выезжаем из зала Восточной Обители прямо в бескрайние просторы пустоши-тундры.

Чилика молча смотрит в окно, её взгляд скользит по снежным равнинам, озарённым холодным сиянием. Она, казалось, увлечена белым безмолвием, когда замечает движение.

– Данила Степанович, новые жители Антарктиды, – произносит она с внезапным смешком.

Я следую её указующему пальцу и тоже замечаю парочку массивных силуэтов. Змейка, заметив наш интерес, довольно фыркает:

– Мяссо, фака? Добббыть?

– В другой раз, милая, – усмехаюсь.

Чилика же улыбается, игнорируя реплику Горгоны, и, чуть наклонившись ко мне, тихо говорит:

– Как сильно Антарктида изменилась и не без вашей помощи…

Вдруг она указывает вдаль, где на берегу виднеется маленький кораблик.

– Смотрите, там, кажется, полярная экспедиция…

Я бросаю взгляд в указанном направлении и молча киваю.

– Мы заедем в вашу провинцию и проводим вас до дома, Ваше Высочество, – говорю, оборачиваясь к черноволосой чилийке.

Чилика де Вальдивия отрывает взгляд от окна и смотрит на меня с тёплой улыбкой.

– Благодарю, Данила Степанович. Это весьма галантный жест.

* * *

Южный полюс

Испанские полярники сгрудились на палубе, прищуриваясь в бинокли, чтобы разглядеть заснеженные просторы. Ветер треплет их пуховики, кусая открытые лица. Фернандо, нахмурив лоб, первым нарушает молчание:

– Слушайте, а мы точно не ошиблись? Белые медведи… В Антарктиде? Мы вообще где находимся? Может, это Северный полюс?

Карлос, старший по званию, раздражённо фыркает и отмахивается:

– Ты что, с ума сошёл? Мы готовились к этой экспедиции несколько лет. Сколько раз проверяли маршрут, навигацию. Да ты хоть понимаешь, как трудно было убедить спонсоров? Мы шли строго на юг недели подряд! Ошибиться невозможно.

Фернандо не выглядит убеждённым, но молчит, уткнувшись в бинокль. Диего, стоящий рядом, тихо замечает, нахмурившись:

– А всё равно странно. Белые медведи тут, как корова на свадьбе. Эй, смотри, там ещё автобусы едут!

Все разом поворачиваются туда, куда он показывает. Павел, самый молчаливый из них, поднимает бинокль, медленно ведёт взглядом по линии горизонта. Его брови взлетают вверх, а лицо становится ещё серьёзнее. Через несколько секунд он шумно выдыхает, убирает бинокль и качает головой:

– Ладно, это уже перебор. Белые медведи, автобусы… – он говорит так, будто пытается убедить самого себя. – Пойду проверю карты и навигацию. Не мог же я, чёрт возьми, так облажаться. Это какая-то чертовщина.

Он разворачивается и уходит в каюту, оставляя остальных переглядываться с тревожными взглядами.

Карлос вздыхает и предлагает:

– Давайте хоть фото сделаем. Никто ведь потом не поверит.

* * *

Мы наконец прибываем. Колонна автобусов замедляет ход, медленно подбираясь к Северной Обители. Точнее, к тому, что от неё осталось. Развалины и снежная пыль – всё, что сейчас напоминает о моих врагах.

Принцессу Чилику высадили по дороге, сделав небольшой крюк. Попрощались как положено: с поклонами, тёплыми словами. Теперь её провинция – в относительной безопсности. С одним делом покончено, пора заняться следующим.

Тут, среди руин, меня ждёт уже начатый процес.

Оставленные сторожи развернули лагерь. Всё чётко: шатры стоят ровными рядами, словно на параде. Альвы на постах сменяют друг друга с точностью швейцарских часов. Ну, это ожидаемо. Они же зомбированные. Остальные отдыхают внутри палаток, строго по расписанию. Как шестерёнки в огромном механизме.

Из лагеря выбегает кузен Бер, лицо которого выражает смесь облегчения и раздражения.

– Ну наконец-то! Я думал, ты про нас забыл, – бурчит он недовольно.

Следом выходит Ледзор, с его привычным, почти заразительным морозным энтузиазмом.

– Хо-хо, граф вернулся! Быстро ты!

Бер тут же поднимает руку, едва не указывая на него пальцем, и фыркает:

– Быстро? Да ты совсем отмороженный!

Ледзор даже не моргает, принимая это как комплимент:

– Для меня это похвала!

Я с ухмылкой бросаю в сторону Бера:

– Как я мог забыть? И суток не прошло как уехал.

Тем временем группа «Тибет» с Фирсовым во главе разглядывают руины с выражением лёгкого шока.

Веер поворачивается ко мне, её глаза горят неподдельным интересом.

– Дорогой, это ты тут так развлёкся?

Тем временем Мерзлотник с Шаровым бродят среди развалин, осматривая всё вокруг с видом обиженных напарников.

– Опять без нас, – вздыхает Шаровой почти обиженно. – А ведь монахи – наше общее задание.

Змейка ходит по развалинам, водя ноздрями, как охотничий пёс. Её голос, как всегда, полный энтузиазма:

– Дрррка была, фака!

Я позволяю себе короткую улыбку, но времени на разговоры у нас действительно немного.

– Поговорим позже, – кидаю через плечо, направляясь к хранилищу. – Учитель, пошли, – зову я, бросив взгляд на Фирсова. – Посмотришь, что тут осталось.

Мы спускаемся вниз. Температура увеличивается, воздух здесь прогрет артефактами, хоть и немного затхлый. В хранилище всё так, как я оставил. Штабелями лежат оставшиеся альвы. Я подхожу к одной лежанке и внимательно осматриваю маму Лакомки. Её состояние стабильное. Это хорошо. Скоро теща отправится в новый дом. Но сначала я должен позаботиться о тех, кому намного хуже, а то подданные моей жены… вернее, мои будущие подданные сильно поредеют.

Поворачиваюсь к спустившимся следом таврам и чётко отдаю приказ:

– Переносите этого и этого и вот тот весь ряд, – говорю, указывая на определённые лежанки с альвами. Затем перевожу взгляд на дальние ряды. – И ещё тех стариков. Всё это нужно перевезти как можно быстрее. Затягивать нельзя.

Тавры сразу принимаются за работу. Они действуют слаженно, перенося указанных альвов на носилках. В помещении слышен только мерный звук шагов и редкие команды.

Я тем временем оборачиваюсь к Фирсову:

– Учитель, следующая партия, если вдруг я сам не смогу поехать, будет состоять из этих, – киваю на другие ряды пациентов. – Вы возьмёте на себя сопровождение.

Фирсов бросает на меня недоумённый взгляд.

– Как