У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

— Правда!

В половине двенадцатого мы уже были на улице Батиньоль.

— И что теперь? — спросила Мотька.

— Как будто я знаю, — проворчала я. Почему-то мне казалось,достаточно попасть сюда — и все станет ясно само собой. Но увы…

— Аська, а ведь мы сглупили, да еще как! Где ж мы тут этогодядю сыщем? Только если уж очень повезет…

Я помолчала. Да, растренировалась я… Какого маху дала! Надобыло следить за дядей Лешей от дома, тогда все было бы в порядке, а так…

— Слушай, Аська, позвони-ка ты Маше!

— Это зачем?

— А вдруг он перед уходом что-то ей сказал или спросил? Нумало ли, риск-то небольшой! Вернее, вообще никакого риска!

— Риска-то нет, а вот стыд какой…

— Да в чем стыд?

— А ты сама не понимаешь?

— Никакого стыда! Наоборот! Ты велела Машке оставаться насвязи и сейчас этой связью воспользуешься, только и всего.

— Ты так считаешь? — искренне удивилась я.

— Не считала бы, не говорила! Давай, давай, звони!

Я набрала Машин номер.

— Алло!

— Маша? Это Ася! Маша, никаких новостей?

— Откуда?

— Я имею в виду, он ничего тебе не говорил больше, ни о чемне спрашивал?

— Спрашивал!

— О чем?

— Легко ли на улице Батиньоль найти один ресторан.

— Какой? — сердце у меня екнуло в предчувствии удачи.

— «Форель-бродяга». Знаешь такой?

— Знаю! Спасибо, Маша, ты молодчина! Все, пока!

— Ну что? — в нетерпении спросила Мотька.

— Порядок, Матильда! Он интересовался одним рестораном подназванием «Форель-бродяга».

— Бродяга? Форель? — рассмеялась Мотька.

— Именно! Черт, надо поглядеть, сколько у меня денег…

— Зачем тебе деньги?

— А если придется пойти в ресторан? — ответила я, роясь всумочке. — Ага, есть, может, и хватит, это недешевый ресторан. Мы там были сНиночкой.

— Успокойся, у меня тоже есть деньги, — гордо заявилаМотька. — Так что не пропадем.

— Отлично! Пошли скорее!

Столики ресторана «Форель-бродяга» располагались в помещениии на улице. Мы с Матильдой остановились неподалеку у витрины антикварногомагазинчика, делая вид, что с восторгом разглядываем громадную китайскую вазу сдраконами. Я глянула на часы. Было без десяти двенадцать.

— Ась, что же получается, что у этого Холщевникова приемныечасы в ресторане три раза в месяц, да?

— Выходит, что так.

— Странно, правда?

— Почему? Здесь такое бывает. Это куда дешевле, чем сниматьофис. Мне Ален говорил, что один его родственник, начинающий адвокат, несколькомесяцев вел прием в каком-то кафе.

— Но ведь это значит, что Холщевников этот ничего не боится,действует в открытую?

— Не исключено. В конце концов, мы еще ничего плохого о немне узнали, если не считать той записки, которую нашла Степанида. А вообще,Мотька, самое главное, по-моему, проследить за Холщевниковым, когда он уйдет изресторана. Выяснить, где он живет в Париже.

— Но тогда придется как минимум три часа торчать вресторане.

— Нет, мы уйдем оттуда минут на двадцать раньше, чем он. Икак-нибудь попробуем изменить внешность.

— А как? Когда мы успеем? И потом… Надо бы постаратьсяподслушать, о чем они будут говорить… Как думаешь, Машкин дядя нас узнает?

— Это вряд ли! Он на нас и не глядел. И вот еще, Мотька,говорить будем только по-французски.

— Здрасьте, я ваша тетя! Я же по-французски еле-еле…

— Ладно, сориентируемся на месте! Неизвестно еще, где мысядем.

— Да, может, вовсе в другом конце… А это плохо…

Ровно в двенадцать к ресторану подъехало такси, и оттудавылез мужчина лет сорока, хорошо одетый, довольно приятной наружности, и быстропрошел внутрь.

— Это он! — шепотом воскликнула Мотька. — Печенкой чую, этоон!

— Идем!

Мы перешли улицу и направились ко входу в ресторан. В этотчас народу было совсем мало. Мы уже собрались войти внутрь, как вдруг менякто-то окликнул:

— Ася!

Я обернулась. И поняла, что все пропало. Ко мне подбегалаОксана Семеновна, мамина приятельница, чудная тетка, милая, добродушная, нострашная болтушка и приставучка.

— Мы погибли! — прошептала Мотька.

— Ася! Асенька! Боже мой, и Матильда тут! Матильда! Девочки,милые, здравствуйте! Как же я рада вас видеть! Вы и тут неразлучны. Какаяпрелесть. Дайте-ка я вас поцелую. Юрий Петрович, Юрий Петрович, смотри, кого явстретила! Это же Ася, Таткина дочка, внучка Игоря Потоцкого! А это та самаяМатильда, которую мы зимой видели в театре, ты помнишь, помнишь?

Краем глаза я успела увидеть, как в ресторан вошел Машиндядя. А эта чертова Оксана вопит по-русски на всю улицу. Вот не повезло так неповезло!

— Девчонки, а вы что в ресторане делаете?

— Да вот, собирались перекусить, но тут дорого! — сказала яв надежде, что дороговизна ресторана отпугнет ее. Но не тут-то было!

— Дорого? Ничего страшного! Юрий Петрович, надеюсь, мыугостим девочек обедом в этом заведении? Обожаю этот ресторан! Здесьпотрясающая кухня! Давайте-ка сядем тут, на воздухе, обожаю эту улицу, обожаюПариж! Кстати, Ася, а почему это вы с Матильдой решили зайти в ресторан?

— Да так… — промямлила я, не чувствуя в себе сил ксопротивлению. Буйный темперамент Оксаны Семеновны подавлял всех. К тому жеостаться здесь было все-таки в наших интересах. Авось удастся, несмотря напомехи, хоть что-нибудь выведать. Оксана Семеновна между тем на хорошемфранцузском языке втолковывала что-то официанту. Я не стала прислушиваться. Мысели за столик.

— Оксана Семеновна, а вы маму перед отъездом видели? —поинтересовалась я.

— Маму? В том-то и дело, что нет. Она же на гастролях. Да ипотом, у меня была уйма дел, я ничего не успевала, боялась даже, что не сумеювырваться… Ты же знаешь, какая у нас сейчас суматошная жизнь — одно, другое,третье…

Юрий Петрович ласково глядел на жену. Это был, кажется, ужечетвертый ее муж. Во всяком случае, я его раньше не видела.

— Ксюша, — мягко сказал он, — командуй! Ты тут все знаешь,поэтому заказывай на свое усмотрение… Как, девочки, доверим выбор ОксанеСеменовне?