У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

— Матерь божья! — воскликнула Степанида, входя в прихожую,где стояли три громадные пластиковые сумки, в каких обычно возят товар челноки.— Нешто вы уезжать собрались?

— Ах нет! — рассмеялась Юлия Арсеньевна. — Заходи,Стешенька, я тебе сейчас все объясню.

Вот уже два месяца Степанида после школы приходила к ЮлииАрсеньевне. Это была ее работа, за которую она получала пусть небольшие, носвои деньги и страшно этим гордилась. А кроме того, она привязалась к ЮлииАрсеньевне как к родной, и та отвечала ей любовью и вниманием. Работа быланетрудная для Степаниды — прибрать в квартире, сбегать в магазин, в сбербанк, ваптеку. А еще Юлия Арсеньевна учила Степаниду говорить без ошибок, вести себякак надо, и Степанида нисколечко на нее не обижалась. От Матильды она покаскрывала, что работает, тем более что они в последнее время очень маловиделись. Матильда возвращалась поздно, когда Степанида уже была дома, так чтозаметить она ничего не могла. Вот и сегодня сразу после уроков Степанидапомчалась на улицу Гиляровского.

— Ах, Стешенька, сейчас мы с тобой этими сумками как раз изаймемся.

— Да откуда ж они, Юлия Арсеньевна, и что в них?

— Их привезла Леночка, это… Помнишь, я тебе говорила, чтожена знаменитого актера Муравина создала благотворительный фонд помощинуждающимся артистам?

— Вроде да…

— Ну вот, а Леночка и ее подружка Лора решили собратькое-какую одежду лишнюю у своих коллег…

— Так там одежда?

— Ну да.

— А нам-то что с ней делать?

— Мы с тобой ее разберем, что-то, может, надо выбросить,что-то постирать или почистить…

— Почистить? — всплеснула руками Степанида. — Да вы знаете,сколько сейчас химчистка стоит?

— Нет-нет, наше дело только разобрать вещи и рассортировать.Леночке просто некогда самой, ты же знаешь, как она занята.

— Сделаем! — пожала плечами Степанида. — Но неужто артистыотдают непостиранное?

— Очень возможно, у них нет времени и денег тоже.

— А кто ж стирать и чистить будет? — допытывалась Степанида.

— Насчет стирки не знаю, а вот сеть итальянских химчисток,вернее, ее хозяйка обещала сделать это бесплатно.

— Тогда они и постирают, наверное.

— Возможно.

— Только вот что, Юлия Арсеньевна, я лучше сама все сделаю,а вы ступайте в комнату и дверь закройте, а то, не дай бог, еще кашлятьначнете… От пылищи да вонищи.

— Стеша! Что ты вообразила? Это ж все-таки не от бомжейвещи.

— А кто их, артистов, знает? Вон у нас в доме на второмэтаже один артист живет — пьянь пьянью, и от него всегда так воняет.

— Это, конечно, прискорбно, но эти вещи не от него, а скореедля него!

— Тоже верно, — улыбнулась Степанида и открыла первую сумку.Вытащила оттуда полиэтиленовый пакет, заглянула в него и вытряхнула содержимоена пол в прихожей. — Ой, гляньте, какие хорошие вещи!

— Действительно, почти новые! — обрадовалась ЮлияАрсеньевна. — И смотри, все чистенькое, что там у нас?

— Две юбки, два джемпера и лифчик, совсем новый, в упаковкееще! Это мы отложим сразу.

Она достала из сумки еще один пакет и тоже вытряхнула напол. Там оказался вполне приличный шерстяной пиджак. Степанида повела носом.

— Это в чистку, табачищем разит! — определила она.

— Кстати, Стеша, проверь карманы. Мало ли кто что могзабыть, — посоветовала Юлия Арсеньевна.

Действительно, в кармане пиджака Степанида обнаружилаполупустую пачку сигарет, три проездных талончика за прошлый квартал ишариковую ручку.

— Ой, и что теперь с этим делать? — спросила она.

— Да ничего! Сигареты отдадим кому-нибудь, кто курит,билетики можно только выбросить, а ручка… Ручка тебе пригодится. Не разыскиватьже владельца из-за такой ерунды, — улыбнулась Юлия Арсеньевна. — Вот есликто-то забыл документы вынуть или еще что-то важное, тогда другое дело.

Однако больше ничего не попалось. Юлии Арсеньевне кто-топозвонил, и она ушла в комнату, а Степанида взялась уже за последнюю сумку.Вытащила оттуда теплый шарф, шапку-ушанку и мужскую куртку с множествомкарманов и кармашков. Она стала методично их проверять. Во внутреннем,застегнутом на «молнию» кармашке что-то шуршало. Она открыла «молнию» и досталаиз кармана аккуратно сложенную бумажку. Развернула ее. «Если со мной что-тослучится, прошу винить в этом Тимофея Михайловича Холщевникова». Степанида дажерот открыла от изумления. Ни фига себе! Вот это записочка! Но что же делать?Степанида задумалась. Если человек написал такую записку и сунул ее в карманкуртки, значит, он чего-то боялся… И если куртка с запиской попала сюда, то,наверное, с ним случилось-таки несчастье, в котором скорее всего виноват этотсамый Холщевников. А записку не нашли… Кому, интересно, она предназначалась?Вероятно, милиции…

— Стешенька, ты о чем задумалась? — заставил ее очнутьсяголос Юлии Арсеньевны.

— Да так, ни о чем… — ей не хотелось пугать впечатлительнуюпожилую даму. И она решила при первой же возможности позвонить Валерке. Онобязательно что-то умное присоветует. Она спрятала записку в свою сумку, акуртку положила в отдельный пакет. Ее надо тоже сохранить для следствия. Большеничего интересного ей не попалось.

Покончив с разборкой вещей, она сбегала в магазин и напочту, потом протерла влажной тряпкой полы, попила чайку с Юлией Арсеньевной ипомчалась домой, незаметно прихватив с собой пакет с курткой.

Матильды дома не было. И Степанида сразу же позвонилаВалерке.

— Степка, привет! — обрадовался он. — Что новенького?

— Валер, надо поговорить!

— Опять что-то случилось? — догадался он по таинственномутону подружки.

— Ага!

— В чем дело-то?

— Слушай, я нынче такую записку нашла… «Если со мной что-тослучится, прошу винить Тимофея Михайловича Холщевникова».

— Что? Где ты ее нашла? — взволновался Валерка.

— В куртке!

— В чьей?

— Кабы знать!

— То есть?

— Ну, понимаешь… Я заходила к Юлии Арсеньевне…

Валерка до сих пор не знал, что Степанида работает у нее заденьги.

— И что?

— Ну, там ее дочка привезла сумки с одеждой… для этой, какее… благотворительности, и я это шмотье разбирала, ну и вот…