Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

членов, в 1940 году – 50. Каждый год появлялось для избрания не более двух-трех вакансий, но критерии для избрания новых членов не были известны. В прошлом членами Королевского общества избирались, еще от России, Александр Ковалевский, Климент Тимирязев, Иван Павлов, Дмитрий Менделеев и Илья Мечников. Вавилов был выдающимся ученым, но в прикладных отраслях, имевших национальную окраску. В Королевское общество традиционно избирали представителей фундаментальных, а не прикладных наук.

Юрий Вавилов, восстанавливавший хронологию жизни своего отца, предполагал, что именно избрание в Королевское общество, состоявшееся 23 апреля 1942 года, послужило основным поводом для Указа Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1942 года «заменить Лупполу И. К. и Вавилову Н. И. высшую меру наказания двадцатью годами лишения свободы в исправтрудлагерях». Этот указ был принят по рекомендации заместителя наркома внутренних дел СССР Меркулова от 13 июня 1942 г. (№ 52/8996). На записке Меркулова имелась карандашная пометка: «Тов. Меркулов, переговорите со мной. Л. П. Берия 31/V.42 и тов. Судоплатов. Доложите т. Берия. Переговорите со мной. М. 9.VI». Эти пометки показывают, что у госбезопасности с конца мая появились сомнения в целесообразности смертной казни. (Все эти выписки из документов НКВД были собраны Юрием Вавиловым и историком Я. Г. Рокитянским.) В. Н. Меркулов, комиссар государственной безопасности 1-го ранга, был в то время первым заместителем Л. П. Берии. К делу Вавилова он не имел прямого отношения, однако внешняя разведка входила в сферу его полномочий. Генерал П. А. Судоплатов в начале 1942 года был начальником 2-го отдела НКВД, ведавшего разведкой, террором и диверсиями в тылу противника. Об избрании Вавилова в члены Королевского общества им, очевидно, стало известно из телеграмм в британское посольство из Лондона. О своем решении Королевское общество сообщило в посольство СССР в Лондоне и в посольство Великобритании в Москве для извещения об этом новых членов. Даты этих сообщений остаются неизвестными. (В «Деле» Вавилова в архиве ФСБ имеется и направленное на имя Берии собственное ходатайство Николая Ивановича от 25 апреля, умолявшего «о смягчении» своей «участи и предоставлении работы по специальности, хотя бы в скромнейшем виде…». Но на этом ходатайстве нет никаких резолюций и пометок. На практике новый указ был реализован лишь переводом Вавилова из подземной камеры смертников в общую камеру в той же тюрьме. В новой камере имелось окно, и заключенных выводили на десятиминутную прогулку во дворе тюрьмы. Подпавший под этот же указ академик Луппол Иван Константинович, бывший директор Института мировой литературы имени А. М. Горького, арестованный в конце 1941 года и также приговоренный к высшей мере, но днем раньше, 8 июля, содержался в одной камере с Вавиловым. Общим между Лупполом и Вавиловым, кроме этой камеры, было лишь то, что они оба были действительными членами АН СССР и директорами институтов. По делу Вавилова был арестован в Ленинграде в феврале 1941 года также профессор Георгий Дмитриевич Карпеченко, заведующий отделом генетики ВИРа. Он имел международную известность как создатель первых межродовых гибридов методом полиплоидии. Его обвинили в соучастии в шпионской деятельности директора в пользу Англии. На том же судебном заседании Военной коллегии ВС СССР 9 июля 1941 года, где Н. И. Вавилова приговорили «к расстрелу; с конфискацией имущества, лично ему принадлежащего», был приговорен к высшей мере и Карпеченко, и приговор привели в исполнение 28 июля 1941 года. Исполнение приговора Вавилову отложили, видимо, по другим обстоятельствам.

По моим, основанным на устных свидетельствах, предположениям, высказанным еще в самиздатной рукописи 1962 года, приговор, оставленный в силе Президиумом Верховного Совета, не был приведен в исполнение благодаря действиям академика Дмитрия Николаевича Прянишникова, учителя Николая Ивановича. На кафедре агрохимии Тимирязевской академии, которой заведовал Прянишников, готовила в то время кандидатскую диссертацию жена Берии Нина Гегечкори. Через нее Прянишников передал письмо для наркома. Однако Берия в июле 1941 года находился в районе Смоленска с чрезвычайными полномочиями по выполнению приказа Сталина о контрнаступлении. Перевод заключенных в октябре 1941 года из внутренней тюрьмы НКВД в Саратовскую тюрьму был связан с паникой в Москве, вызванной событиями на фронте.

Юрий Николаевич Вавилов, с которым я был знаком и дружил с 1961 года, хотел получить копию стенограммы или протокола того заседания Королевского общества, на котором в его члены был избран Н. И. Вавилов. На этом же заседании в члены общества избрали и академика Ивана Матвеевича Виноградова, директора Математического института АН СССР.

Красивое здание Королевского общества в Лондоне я посещал в прошлые годы несколько раз. Это был, по существу, клуб ученых, членами которого состояли в 1978 году около тысячи человек, из них около ста были иностранцами. Никаких особых привилегий, кроме престижа и приоритетной публикации своих трудов, члены общества не имели и должны были платить членские взносы. До 1945 года членами Королевского общества могли быть избраны лишь ученые мужского пола. Устав изменили в 1944 году, и первая женщина, Кэтлин Лонсдейл (Kathleen Lonsdale), кристаллограф, появилась в списках членов лишь в 1945 году.

Я приехал в Королевское общество утром в начале февраля. Пропусков здесь не требовалось, и привратник в ливрее, спросив о цели моего визита, направил меня в гардеробную. Я знал, что архивы в британских научных институтах хранятся обычно в библиотеках. Моя просьба о просмотре архива общества за 1942 год оказалась неожиданной. Одну из сотрудниц, видимо самую пожилую, отправили со мной в подвальный этаж. Там на полках не оказалось коробок с датами 1942 года.

«Мы напрасно ищем, – объяснила мне библиотекарша, – этот дом был частично разрушен бомбардировками в конце 1940 года, как и все здания вокруг… Министерство обороны в ста метрах отсюда было разрушено и Парламент тоже. Бомбили каждый день почти год… Вокруг сплошные руины… Королевское общество не проводило никаких заседаний во время войны… ракеты падали на Лондон до конца 1944-го. Библиотека, архив, картины и все другое имущество хранилось в бункерах на северных окраинах города…»

На следующий день я позвонил в Оксфорд Сирилу Дарлингтону (Cyril Darlington), президенту Генетического общества, с которым познакомился в 1973 году. Он был другом Н. И. Вавилова и очень активно участвовал в дискуссии по генетике в СССР. Дарлингтон уже вышел на пенсию, но активно работал как редактор журнала Негedity, им же основанного, и как его автор. Он был членом Королевского общества с 1941 года.

«Никаких выборов и протоколов в 1942 году не могло быть, – объяснил Дарлингтон, – все проблемы решались по телефону… весной 1942-го Герман Мёллер из США сообщил Джону Холдейну, что Вавилов арестован в Ленинграде и сведений о нем нет. У Холдейна