Чума теней - Вадим Калашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Досталось от щедрот и вампиру. Олэ одолжил ему на новый камзол и штаны, и теперь Кай ходил настоящим щёголем. В игорных домах он очень быстро разжился монетами, с которых вернул долг.
Лишь одному Герту ничего не прилетело с чемпионских денег. Пока Олэ развлекал Фейли и Блича, третий подросток оставался в гостинице, выполнять упражнения для укрепления рабочих мышц фехтовальщика.
Через три дня Герт уже почти ненавидел учителя, к которому только-только подобрел после камехта. Не за тяжесть уроков, а потому что всё это время провёл вдали от Фейли.
Следы камехта начинали сходить с лица Олэ. Ещё несколько дней, и его снова можно будет узнать по портрету. Стоило поторопиться с ночной армией. Но Олэ знал, что не покинет Ярн-Геронд, пока обязанные умереть дети не получат все удовольствия жизни до конца.
Вместе с последним наслаждением они должны были распрощаться с детством.
– …Господин мечник, это уже чересчур!
– Что за ханжество, профессор! Вы же нормальный мужчина – думаете, я не понял, куда опекун делся, ничего не сказав детям, в трактире?
– И в итоге, когда вернулся, они были в лапах охотника на теней!
– Нет, вы что, хотите и правду чтобы паренёк умер, так и не познав женщину?
– Умер? Я думал, наши беседы у костра переубедили вас.
– Они меня только развлекли. Нет, профессор. Я не имею права быть добрым к этому народу – их Угроза слишком жестокая штука. Я убью и мальчика-тень, и девочку-тень – ни тени сомнения.
Профессор побледнел, когда понял, что свой дар убеждения он, мягко говоря, сильно преувеличил.
– Вижу, вы расстроены. Надеюсь, тоску немного скрасит красотка, которую я снял для вас. Конечно, похуже той, которая будет с Бличем, но, поверьте, уж всяко краше трактирных девок, к которым вы привыкли.
– Спасибо, но не стоит… бедные дети… я же их сам попросил дать вам клятву не пытаться бежать… Что я натворил! Болван, самоуверенный болван!
– Найрус, возьмите себя в руки.
– Я пройдусь… я должен пройтись.
Профессор на негнущихся ногах вышел из борделя.
Олэ пожал плечами и вернулся к своему «посту» в коридоре. Ему подобрали место, где он мог бы контролировать двери сразу двух комнат.
Столько времени Герт мечтал остаться наедине с Фейли. И вот, когда это случилось, в его душе не было никакого восторга.
– А почему здесь только одна кровать? Зачем нам почти не оставили еды, но на столе стоит игристое вино?
Она не кокетничала. Она действительно не понимала. А вот Герт сразу обо всём догадался.
И душу словно плетью ожгло.
Он вылетел из комнаты и бросился к кровати, полностью перегородившей узкий коридор. И чуть не напоролся на меч Олэ.
– Вы… вы…
– Обведи мелом свою тень. Обведи тень, а потом говори.
Олэ бросил Герту мел. Герт выполнил его требование.
– Прекрасно. Что хотел?
– Зачем вы это сделали? Вино, благоухающие свечи, одна кровать?
– Не маленький, сам должен понимать.
– Да за кого вы меня держите!
– За того, кто неравнодушен к девчонке.
– Именно поэтому я считаю ваше поведение… ваше поведение…
– Слушай, тебя никто не заставляет. Но условия я создать обязан. Если не дурак, то воспользуешься. Если дурак… то потом кусай локти. Или она тебе не нравится?
– Нравится, но…
– Всё. Нравится. Больше ничего не интересно. Через неделю-две ей умирать. У тебя нет времени на ухаживания, цветы, стишки и прочую ерунду, которой я никогда не занимался, но знаю точно, что любят заниматься такие, как ты.
Герт собрался уходить. Мечник не пропустил его. Подросток вернулся в комнату, и в этот раз Олэ запер её на ключ.
Как же Герту было противно. Какой бы чистой и прекрасной ни была его любовь – именно в этот момент Герт признался самому себе, что любит светловолосую богиню, – он, конечно, понимал, что Фейли не только небесное создание, которому можно поклоняться, но и земная тёплая девушка, у которой есть губы, которые можно целовать, стан, который можно обнять, и наконец…
Герт не был новичком в этом вопросе. До самого главного у него ещё не доходило – девушки берегли честь до свадьбы, – но представления имелись более чем. Но там были совсем другие девчонки. Грубее Фейли, наглее. Которые не будут корчить невинность, завидев модное вино на столе, а ещё первые прильнут к бутылке.
С Фейли казалось преступлением начинать с подобного. И пробивало омерзение от мысли, что мечник низводит ученика до такой неприятной роли. Просто пользуется им, чтобы снять свои угрызения совести. Легче это сделать, разумеется, если Фейли хоть в чём-то не будет считаться ребёнком.
Угрызения совести, угрызения совести… А есть ли она вообще у Олэ Меченосца?
Герт не мог заглянуть в голову Олэ, но с юношеской самонадеянностью был уверен, что верно угадал мотивы охотника.
– Я, кажется, всё поняла.
Фейли смущённо села напротив Герта. Герт молчал.
– Признаюсь, неожиданно.
Герт по-прежнему молча смотрел на девушку. Она отвела взгляд, но всего на миг. В её глазах не было возмущения. Там была покорность. Что бы Герт ни предпринял, она смирилась заранее.
Герт же предпринял то, чего никто от него не ожидал. Не произнеся ни слова, вылил вино в умывальник. А потом завалился на кровать.
– Я буду спать в одежде, ты не возражаешь? Так мне будет легче удержаться, чтобы не…
– Я понимаю. Я тоже буду спать в одежде.
Она легла рядом. Герт почувствовал её плечо.
Силы Света! А может, охотник прав? И он и правда полный дурак?
Герт приподнялся и с тоской прислушался к отголоскам уличных гуляний за стеной (окон в комнате не было).
– Сегодня канун Дня Святого Гло.
– Что это?
– Очень большой праздник для всей нашей страны. Эх, вот бы на секунду показать тебе!
Фейли тоже привстала. Сделала небольшое усилие и отделила свою тень. Тень нашла щель в стене и протиснулась. Через секунду вернулась к Фейли, и лицо девочки просияло.
– Я вижу потайную комнату. А оттуда тайный ход на улицу. Потайная комната закрыта на механизм… я вижу его, но не понимаю, как им пользоваться.
– Возьми мел и нарисуй, – попросил Герт, – я мальчик, я пойму.
Фейли выполнила просьбу. Изучив чертёж, юноша стёр его с пола, затем подошёл к стене, нажал пару кирпичей, и открылась тайная комната.
– Зачем она? – искренне удивилась Фейли.
– Потом расскажу, – смущённо обронил Герт и потянул девочку за собой.