Наша вина - Мерседес Рон

Хотелось, чтобы Николас крепко обнял меня, сжал вобъятиях исказал, чтовсе будет хорошо. Однако он ушел, ау меня небыло сил идти заним.

Усталость взяла верх, язакрыла глаза иуснула.

Я пожалел обэтом, кактолько вышел изкомнаты. Яподдался, впал вискушение, вкусил запретное яблоко, ипоследствия, уверен, будут ужасны.

Сердце сжалось, если такое вообще возможно. Больбыла такой сильной иглубокой, чтоприходилось заставлять себя держаться отнее подальше. Язаперся всвоем кабинете, всеми способами пытаясь делать вид, чтоНоанележит вмоей постели, пытаясь забыть оее обнаженном теле, ласковых руках, губах, доставляющих мне удовольствие… Унее это хорошо получалось. Настолько хорошо, чтонамгновение я разозлился.

Она делала это сдругими?

Эта мысль сводила сума. Неважно, чтовпостели она казалась такой, какпрежде… Таневинная Ноа, которую я знал, спала сдругим, пока была сомной. Ктосказал, чтоона неделала этого скем-тоеще?

Ноа вчужих руках… Ох, нужно было уйти, нужно было забыть отом, каково это, ощущать ее подо мной, отом, насколько нежной была ее кожа, какими сладкими были ее поцелуи.

Ее аромат преследовал меня даже после душа. Внезапно квартира показалась мне маленькой, имое тело, казалось, хотело войти вту комнату изакончить то, чтопришлось завершить насередине.

Я надел спортивные штаны, белую футболку «Найк», кроссовки иотправился напробежку вЦентральный парк. Былооколо пяти утра, нона улицах уже были люди, тоже занимающиеся спортом. Янетратил слишком много времени, даже неразогревался, просто бежал, изовсех сил желая, что, когда вернусь домой, Ноауйдет, чтоисполнит то, очем я попросил ее, исчезнет измоей жизни.

Действительноли я этого хотел? Да. Этоединственное, чтобыло ясно. Бытьсней слишком больно, ия ненаходил всебе сил простить ее, япросто немог.

Я вернулся домой через два часа, ивсе, казалось, осталось такимже, каккогда я ушел. Войдя вкомнату, яувидел ее впостели.

Она спала наживоте, простыня лишь наполовину прикрывала ее, обнаженная спина манила, чтобы я коснулся ее, пока Ноа непроснется. Япоцелую ее, мыбудем медленно заниматься любовью, апотом пойдем завтракать водну излучших кофеен города. Якуплю ей горячий шоколад, покажу все интересные уголки, которые скрывает этот город, апотом, когда она устанет отосмотра достопримечательностей, мывернемся, ия снова окажусь между ее ног изаставлю выкрикивать мое имя, пока вее легких незакончится воздух.

Нопришлось вернуться креальности: ничему изэтого несуждено случиться, всезакончилось той ночью, когда я застал ее вобъятиях другого мужчины.

Я направился вванную ипринял холодный душ. Выйдя водних серых пижамных штанах, яобнаружил ее уизголовья кровати. Онакрепко сжимала вруках простыню, скрывающую любой намек нанаготу. Ееглаза смотрели наменя ссомнением, будто она незнала, чтоделать. Япротянул руку иподнял белую футболку, которая лежала наполу. Бросил ей так, чтобы она смогла поймать.

–Одевайся,– приказаля, стараясь говорить спокойно, стараясь держать себя вруках.

Ноа, казалось, колебалась, и, когда я посмотрел наее лицо, нарастрепанные волосы иэти губы, которые так сильно хотел поцеловать, пришлось заставить себя выйти изкомнаты. Япошел накухню, схватил свой мобильный ипозвонил Стиву. Онпереехал вгород ижил рядом. Отецнастоял натом, чтобы сэтого момента он работал наменя, ия был рад, чторядом есть кто-то, кому я доверял прикрывать мою спину.

–Мненужно, чтобы ты забрал ее отсюда,– сказал я сотчаянием вголосе.

Стив вздохнул надругом конце линии идал понять, чтосделает то, чтоему сказали. Онбыл мне должен. Емувообще неследовало приводить ее вмою квартиру.

Я повесил трубку, сварил кофе, ичерез минуту она появилась накухне. Онанеоделась, покрайней мере, нев свою одежду. Наней была моя белая футболка выше колен. Онавыглядела так, словно только что вышла изванной: волосы небыли сильно растрепаны, алицо выглядело свежим ичистым, безследов вчерашних поцелуев. Какдавно я ее невидел такой.

–Япозвонил Стиву, чтобы он забрал тебя,– сказаля, когда она наливала чашку кофе. Ястарался говорить спокойно, будто так инужно, будто выгнать человека, вкоторого я был влюблен, было самой нормальной вещью вмире.

–Янехочу уходить,– прошепталаона.

Я посмотрел нанее, нато, какона изменилась после нашего разрыва. Онабыла такой худой… онатак похудела, чтопрошлой ночью, увидев ее тело, ябоялся сломать его. Онабольше небыла той Ноа, которую я помнил, храброй девушкой, которая все время противостояла мне, той, которая делала мою жизнь намного интереснее.

Ссоры сней всегда были жестокими, атеперь… казалось, чтопередо мной стоит испуганный олененок, иэто еще больше меня бесило.

–Чтоты задумала, Ноа?– спросиля, сбавляя тон. Нехотелось дойти дополной потери контроля надсобой ивысвободить всю накопленную ярость, которая, какя чувствовал, ужезакипала внутри. Новсеже нужно было дать ей понять, чтоничего неизменится.– Тыничего несможешь сказать илисделать, чтобы изменить то, чтопроизошло. Прошлая ночь была прекрасна, номне неинтересно играть стобой вэту игру.

–Тывсе еще любишь меня,– заявилаона, делая шаг вперед. Онахотела прикоснуться комне, ноя отпрянул, чувствуя отвращение ксебе, отвращение из-за того, чтовчера вечером позволил себе лишнее. Янехотел давать ей ложных надежд, этоневходило вмои планы.

–Ябыл влюблен втебя,– спокойно заметиля.– Был, Ноа, впрошедшем времени. Тыизменила мне. Конечно, наверное, есть парни, которые моглибы простить то, чтоты сделала, ноты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать, чтоя кним непринадлежу.

–Ая принадлежу?– ответилаона, обнимая себя.– Тынеможешь притворяться, чтото, чтопроизошло несколько часов назад, неповлияло натебя также, какна меня… Явидела это втвоих глазах, Николас. Видела этой ночью итогда, вдень свадьбы Дженны. Утебя еще есть чувства комне. Тывсееще…

–Чтоты хочешь услышать, Ноа?– воскликнул я вярости. Насамом деле я был зол нена нее, ана себя. Золзато, чтонезнал, каксдержаться. Чтосорвался нераз, адважды. Чтонесумел скрыть эмоции, несмотря навсе усилия. Да, уменя досих пор были чувства кэтой девушке.– Совершенно очевидно, чтоты умеешь играть вэту игру намного лучше меня.

Ноа пристально смотрела наменя.

–Янеиграю. Япросто хочу…

Она незакончила фразу, нов этом небыло необходимости, потому что я прекрасно знал, чего она хочет отменя.

–Тебе пора идти,– сказал я несколько секунд спустя. Взялстоявшую передо мной чашку иповернулся, чтобы поставить ее враковину,– просто предлог, чтобы несмотреть ей вглаза.

–Какты смог?– спросилаона, иее тон заставил меня снова повернуться кней. Вспышка гнева мелькнула вее медовых глазах.– Объясни, какты можешь жить дальше, потому что я немогу!

Это уже несмешно. Уменя больше небыло жизни. Мояжизнь состояла избесконечной работы, гдедлялюбви больше небыло места. Мнебыло хорошо ибез всяких там чувств. Любовь– полное дерьмо, яотдал все ради любви, ивот куда она меня привела.