Наша вина - Мерседес Рон

–Нет.

Я глубоко вздохнула исмотрела, какСтив набирал код напанели скнопками этажей. Ясудивлением увидела, чтотам 62… обоже, 62 этажа… иеще была кнопка длячердака.

Лифт показался мне сверхзвуковым самолетом, и, когда раздался стук двери, нарушивший тишину, яоторопела отвида.

Двери распахнулись, открылся большой холл сзеркалом вполный рост. Яструдом узнала себя вэтом отражении, явыглядела испуганной, поэтому поспешила изменить выражение лица: нельзя выглядеть нервной, нужно хотябы казаться уверенной всебе.

Мне стоило надеть что-нибудь другое, ане простую джинсовую юбку, розовые конверсы иобычную белую футболку. Явыглядела какпятнадцатилетняя девчонка.

Прежде чем последовать заСтивом, япотянула зарезинку, которая держала мои волосы, ираспустилаих… Надеюсь, этопоможет.

Я последовала заСтивом вглубь квартиры. Вау! Онабыла совсем непохожа нату, которую он снимал вЛос-Анджелесе… Этокак… перейти нановый уровень. Онведь унаследовал огромное состояние отдеда, очевидно, деньги никогда небыли длянего проблемой, ноэта квартира была уже куда более серьезной.

Она была очень большой, безперегородок, кроме колонн, которые были распределены длясоздания отгороженных пространств. Кухня справа, диваны вцентре обращены кбольшим окнам, изкоторых открывался красивый вид нагород. Паркет блестел, кое-где наполу были толстые бежевые ковры, которые, казалось, были достаточно мягкими, чтобы наних можно было спать. Вдругом конце, рядом состеклянным мини-баром, была внушительная лестница изтемного мрамора.

Николас точно живет тут? Этовсе его? Онживет один?

Стив снова вздохнул ихмуро посмотрел наменя.

–Тыуверена, чтохочешь этого, Ноа? Емунепонравится.

–Пожалуйста, Стив,– умолялая.– Доверься мне… Просто… мненужен шанс поговорить сним.

Стив смотрел наменя, какна ребенка, который только что узнал, чтоСанты насамом деле несуществует: ссожалением.

Он снисходительно кивнул и, сказав, чтобы я предупредила его, если что-то понадобится, ушел. Яподнялась полестнице ивдруг почувствовала себя очень уставшей. Открыла первую попавшуюся дверь– это была спальня, янезнала, былали это спальня Ника иликомната длягостей,– прилегла накровать иуставилась впотолок.

Я стала ждать… ждать, когда он вернется, и, когда он будет здесь, ясделаю абсолютно все, чтобы заставить его снова поверить. Поверить вменя, внас, впрощение ив любовь.

Я сел вмашину ивыехал сослужебной автостоянки, вдавливая педаль газа. Стоило отменить ужин, стоило уйти ивысказать ей все, чтонедавало мне покоя. Рассказать то, чтовсе еще держал внутри, нокогда-нибудь это всеравно вырвется наружу.

Я сжал переносицу, пытаясь успокоиться. Янемог появиться заужином втаком виде, этобылобы неправильно… инесправедливо.

Нужно выбросить Ноа изголовы. Онанаверняка неоткажется ототеля. Янедурак ипонимаю, чтобылобы безумием оставаться втом захудалом месте, ноесли она непослушает меня, тоя снимаю ссебя ответственность. Внутренний голос кричал мне: «Лжец!», ноя проигнорировал его, пока ехал погороду водин изсамых модных ресторанов, надеясь провести спокойный вечер.

Когда я протянул ключи отмашины швейцару, чтобы он припарковал ее, язаметил темноволосую девушку удвери. Наней было элегантное дорогое платье, босоножки накаблуках делали ее намного выше, атемные волосы блестели, каскадом ниспадая поспине.

Ее взгляд загорелся привиде меня, хотя она истаралась какмогла скрыть это. Япочувствовал укол вины вгруди, номы уже все обсудили, иона, казалось, этопонимала.

–Привет,– сказаля, заставив себя улыбнуться.

Ее белые зубы сверкнули, когда я обхватил ее талию рукой инаклонился, чтобы поцеловать вщеку. Отнее пахло малиной слимонной примесью… онавсегда пахла какими-нибудь фруктами, имне это нравилось.

–Думал, тынепридешь,– призналсяя, слегка подталкивая ее вспину, пока мы невошли вресторан. Сейчас все усложнилось, ипоследнее, чего я хотел, эточтобы нас снимали папарацци.

–Уменя возникло небольшое непредвиденное обстоятельство, прошу прощения,– прокомментировал я иобратился кофицианту, который поспешил проводить нас кстолику, который я забронировал почти замесяц.

Место было приятным иуютным, чему способствовало тусклое освещение. Звучала музыка висполнении пианиста. Покакой-то странной причине этот свет иприятная музыка расслабили меня… Ясделал глубокий вдох ипозволил себе насладиться тем, чтосижу перед той женщиной, которая поддерживала меня стех пор, какя порвал сНоа. Той, которая была рядом. Той, которая стала хорошим другом.

–Прекрасно выглядишь,– сказаля, зная, чтоэто вызовет ее улыбку. Причина, покоторой сней все было по-другому, была ясна, покрайней мере, дляменя.

София застенчиво улыбнулась ивзяла меню. Когда подошел официант, мызаказали разное вино. Онабольше любила белое. Мнеже нравилось красное или, точнее, «Бордо» 1982года. Намгновение я вспомнил Ноа, чтоона совсем неразбирается нив винах, нив еде, нив чем другом, насамом деле. Еепростота очаровала меня, заставила поверить, чтоя могу научить ее всему, чтомогу подарить ей весьмир…

Я заставил себя вернуться креальности.

Она уже вотеле? Приняла душ? Плачет? Спит? Ест? Скучает помне?

«Стоп!»– приказал я себе исосредоточился насвоей прекрасной спутнице.

ССофией все началось как-то само собой. Едвамы сНоарасстались, язамкнулся иособо нис кем неразговаривал, всеменя раздражало, ябыл вспыльчив, золнавесь мир, ранен.

Я заперся вквартире ипогрузился вжалость ксебе… Когда звонил телефон, яигнорировал его. Письма накапливались впочтовом ящике, ядаже нечиталих… Явстал напуть саморазрушения. Напивался допотери сознания, лежал накровати, ломал мебель, билвещи… Дажедважды повредил руку. Ввязался вдраку вбаре, хотя, ксчастью, ничего серьезного непроизошло. Мойразум затуманился, яжил ввыдуманном мире, погруженный вненависть, печаль иразочарование. Никто, даже Лайон, немог заставить меня прийти всебя. Никто немог помочь мне. Отецнавещал меня, онто кричал наменя, топытался поговорить более цивилизованно, апотом снова кричал наменя, азатем вовсе перестал приходить. Янехотел никого слушать, меня ничего неинтересовало… Втакие моменты я чувствовал невыносимую боль вгруди, чувствовал себя преданным. Покаоднажды София непоявилась вмоей квартире.

Она всегда была разумной девушкой. Онакричала наменя, ине потому, чтозаботилась обомне, апотому, чтоотменя зависела ее работа, ая тогда совсем непоявлялся вофисе. Онакричала, чтоесли мне так плохо, топочемубы мне неуехать вНью-Йорк. Онанаговорила кучу всего, была так зла наменя. Сказала, чтоя незрел инерационален. Мневголову пришел только один способ заставить ее замолчать.

Я схватил ее заталию иприжал кстене. Мыстояли исмотрели друг надруга. Ябыл разбит, онасбита столку, ия просто сделал то, чтохотел втот момент, чтобыло нужно моему телу ичто мой больной ум хотел сделать, чтобы отомститьНоа.