Сад сломленных душ - Жоржия Кальдера

Мы с Хальфданом переглянулись: в глазах друга читался такой же ужас, какой сейчас испытывала я. Удивительно, что мы еще были способны испытывать страх и трепет после всего, через что нам сегодня пришлось пройти. Затем Лотар открыл дверь, ведущую в просторный подвал со сводчатым потолком: внутри, на расстеленных на полу одеялах, лежало около пятнадцати маленьких, изуродованных тел, и все конечности у них были металлические.

– Будем действовать так же, как уже делали прежде, хорошо? – прошептал мне на ухо Лотар. – Завяжем всем малышам глаза, чтобы они тебя не запомнили. Ты должна что-то сделать, Сефиза, умоляю тебя. Ты же знаешь, все это началось именно здесь…

Очевидно, Лотар решил спасти несчастных детей, потому что чувствовал ответственность за случившееся с ними. А еще потому, что знал: я могу им помочь, воспользовавшись моим даром, ведь мне уже доводилось спасать от верной смерти людей, которые без моего вмешательства наверняка погибли бы.

Лишь Лотар и Хальфдан знали об этой моей особенности. В прошлом они наблюдали, как я вылечила около двадцати человек, и каждый раз тщательно следили за тем, чтобы очередной пациент не догадался о моем присутствии.

В подвале два целителя изо всех сил пытались облегчить страдания детей: метались от одного ребенка к другому, вооружившись бинтами и бесполезными отварами. В глубине помещения вчерашняя чужестранка в плаще цвета пепла стояла на коленях рядом с одним мальчиком и держала его стальную руку в своей механической руке. Другой рукой она чертила в воздухе странные знаки. Ее глазные яблоки быстро двигались под опущенными веками. Незнакомка покачивалась взад-вперед и звучным голосом нараспев произносила какие-то непонятные заклинания, вероятно, взывала к запрещенным богам, которых почитал ее культ.

Я быстро кивнула, пытаясь справиться с охватившим меня безудержным горем. Потом пробормотала, отчаянно стараясь сдержать слезы, уже мутившие мне взор:

– Конечно, сделаю все, что смогу, обещаю.

Теперь я уже не была так уверена в собственной невиновности. Угрызения совести терзали мою душу, давили на меня тяжким грузом, мешали трезво мыслить. Последствия наших с Хальфданом необдуманных поступков предстали передо мной во всем своем кровавом, неприглядном виде.

Лотар кивнул и, пройдя мимо меня, поднял на руки девочку – самую маленькую и самую вялую из всех находившихся в зале. Время от времени заунывное пение весталки нарушали слабые стоны, но по большей части дети, как это ни удивительно, лежали совершенно неподвижно, с апатичным видом.

– Идем вон туда, – подсказал мне Лотар, движением подбородка указывая на другую дверь.

– Эта малышка безнадежна, – проговорил один из целителей. – Вот уже три часа как она без сознания. Не лучше ли заняться теми, у кого еще есть шанс выкарабкаться?

– Вильма выживет, – отрезала весталка с непоколебимой уверенностью, мгновенно выходя из транса. Она вперила в меня суровый взгляд своих зеленых глаз. – Поторопись, Сефиза, ты едва не опоздала.

Я пропустила эти странные заявления мимо ушей и, отвернувшись, пошла следом за Лотаром. С первого этажа доносились еще какие-то восклицания, но мы старались не обращать на них внимания. Девочка была так бледна и неподвижна, что казалась почти мертвой. Очевидно, ею надлежало заняться в первую очередь.

Хальфдан уже хотел закрыть за нами дверь, когда по лестнице сбежал какой-то человек и закричал:

– Тень летает над городом на своем механическом чудовище! Он явно хочет поймать малышей, ускользнувших от него сегодня утром. Нужно ему помешать! Он же убивает наших несчастных невинных детей, которые сами не ведали, что творили. Их родители были нашими соседями и друзьями! Нельзя допустить, чтобы он продолжал их истреблять! Мы должны что-то сделать, не важно, что…

– Во имя всех преисподних! – выругался Лотар сквозь зубы. В его голосе слышались одновременно ярость и паника.

Кузнец подскочил ко мне и, стараясь действовать осторожно, передал мне девочку, хотя руки у него дрожали от нетерпения.

– Я иду! – решительным, непререкаемым тоном заявил Хальфдан. – Ральф прав, нужно действовать.

В два прыжка он добрался до нашей комнаты для сражений и вышел оттуда, неся мечи, которые несколько лет назад выковал втайне ото всех.

Лотар покачал головой, словно укоряя сына за глупость, потом забрал у него один меч, быстро оглядел лезвие, повернулся и взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через четыре ступеньки за раз. Хальфдан мчался за ним по пятам.

– Это безумие! – Я попыталась было образумить их, но тщетно. – Дан, ты не можешь идти туда без меня!

– Займись малышами, сохрани им жизнь! – крикнул мне друг. – Я вернусь, обещаю!

С этими словами он захлопнул за собой дверь, оставив меня одну с умирающим ребенком на руках.

Оставшись в комнате с умирающей девочкой, я стала искать что-то острое. Мой разум с трудом осознавал все происходящее, казалось, воздух сгустился и я двигаюсь в два раза медленнее обычного.

Мой лучший друг отправился навстречу верной смерти, как и его отец, – в этом нет сомнений. Если они погибнут, у меня больше никого не останется на этом свете. Мне так хотелось быть сейчас рядом. Если придется умереть, то с ними вместе, потому что я не желала жить в мире, где нет Хальфдана. Лучше пасть в бою, чем оставаться как обычно пассивной перед лицом жестокости наших божественных правителей.

На секунду я закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Сейчас передо мной стояла чрезвычайно важная задача: нужно во что бы то ни стало спасти детей, и ничто не должно меня отвлекать.

Во мгновение ока я нашла рядом с верстаком железный брусок с неровным, острым краем. После провела по нему рукой, добавив еще один глубокий порез к тем, что уже подсыхали на моей коже. Из раны хлынула кровь, и на моей ладони словно расцвел алый цветок. Руку саднило, но эта боль не шла ни в какое сравнение с теми мучениями, что переживали сейчас несчастные беспризорники…

Я поспешно склонилась над мертвенно-бледной малышкой, так чтобы моя кровь капала ей на лицо, затем отогнула края разорванной одежды и смочила кровью все стыки между механическими протезами и плотью – кожа в этих местах покраснела и вздулась.

Проделав эту операцию, я крепко стиснула зубы, вся напряглась, стараясь сосредоточиться, и прижала смоченные в крови пальцы ко лбу девочки.

В течение нескольких лет я путем проб и ошибок изучала этот процесс и в итоге более-менее уяснила, что следует делать в таких ситуациях. На самом деле я понятия не имела, как именно действует моя необычная сила.

Эта моя необъяснимая способность впервые проявилась, когда мне было девять лет. Я шла по лестнице, ведущей в нашу квартиру, споткнулась и ободрала коленку о ступени. Отец большим пальцем стер текущую по моей ноге кровь, и вдруг старый шрам у него на ладони начало сильно жечь, так что отец вскрикнул от неожиданности, а потом шрам побледнел и пропал. Впоследствии мы старались не упоминать тот случай по понятным причинам – слишком рискованно.