Британская империя. Разделяй и властвуй! - Джон Роберт Сили

Это было одним из самых поразительных, пожалуй, даже единственным, столь ярким действием Нового Света. Результаты этого влияния в Голландии не были так громадны, как в Англии: величие Голландии, не обладая достаточно широким базисом, было недолговечно, но зато явления в ней были более внезапны, и связь их с причиной была гораздо яснее.

Таково было влияние Нового Света на Старый. Оно сказывается не только на войнах и политических союзах того времени, но и на экономическом росте и на метаморфозе западных европейских государств. Цивилизация неоднократно подвигалась вперед на фоне великих исторических событий, в которых участвовали подряд несколько поколений. Такова была в Древнем мире война между Европой и Азией; таковы были крестовые походы в Средние века. Таковой же для западных европейских держав является борьба из-за Нового Света. Она более, чем все другое, содействовала тому, что эти именно нации стали во главе умственного прогресса, и Англия обязана своим исключительным величием преимущественно своим успехам на этом поприще.

Я закончу несколькими замечаниями о главных причинах, передавших в руки Англии окончательную победу в этой борьбе пяти государств. Мы уже видели, что Испания и Португалия опередили Англию на целое столетие и что Голландия вступила в борьбу также раньше Англии. Затем почти целое столетие Франция и Англия сражаются между собою за Новый Свет почти с равными шансами. И, однако, изо всех этих держав только одна Англия является в настоящее время обладательницей сильной колониальной империи. Отчего это так?

Недостатки империй Голландии и Португалии приблизительно одинаковы: обе страны строили свое колониальное здание, обладая слишком ограниченным базисом. Причины упадка Голландии очевидны, и о них много говорилось. Правда, она вознаградила себя за бедствия, понесенные ею в продолжение восьмидесятилетней войны с Испанией, создав, как я только что описал, колониальную державу; но затем, когда начались морские войны с Англией, а потом полувековая борьба с Францией, сопровождавшаяся соперничеством на морях с Англией, Голландия начала падать. В начале восемнадцатого столетия она обнаруживает признаки упадка, и после Утрехтского мира Голландия, все еще победоносная, хотя окончательно ослабленная, складывает оружие.

Португальцев постигло другое несчастье. Они с самого начала сознавали недостаточность своих средств и сожалели, что не удовлетворились менее честолюбивыми замыслами – не ограничились приобретениями на северном берегу Африки. В 1580 году им был нанесен удар, которого никогда не испытывала ни одна из ныне существующих европейских держав. Португалия со всеми своими мировыми владениями и торговыми станциями подпала под иго Испании и находилась в подчинении у нее в продолжение шестидесяти лет. За это время ее колониальная империя, перешедшая к Испании, подвергалась нападениям со стороны Голландии и сильно пострадала. Португальские писатели обвиняют Испанию в том, что она со злорадством смотрела на потери Португалии и сделала ее козлищем отпущения. Достоверно то, что восстание 1640 года и основание новой Португалии под домом Браганцы были главным образом следствием этих колониальных утрат. Однако за успех восстания Португалии пришлось расплачиваться своими владениями: она уступила остров Бомбей Англии в вознаграждение за оказанную ей помощь. Новая Португалия не могла уже сравняться с первой – колыбелью принца Генриха, Варфоломея Диаза, Васко да Гамы, Магеллана и Камоэнса, прославивших ее в истории Европы.[53]

Заметим попутно, что и эта страница истории семнадцатого века говорит нам о влиянии Нового Света на Старый: как возвышение Голландии в начале столетия, так и революция в Португалии в середине его были вызваны событиями в колониях.

Что касается неудач Испании и Франции, то было бы нелепо пытаться объяснить их какой-нибудь единичной причиной. Однако нам, быть может, удастся констатировать одну крупную причину, которая в обоих случаях могла более других содействовать тождеству результатов.

Испания утратила свою колониальную империю лишь недавно. Основав ее целым столетием раньше Англии, она удерживала ее без малого целое полстолетия после того, как Англия потеряла свою первую империю. Сравнивая Испанию с Англией, мы видим, что она уступает Англии в том, что раньше этой последней прекратила поиски новых колоний. Причину этого надо искать в странном упадке жизненности, который поразил Испанию во второй половине шестнадцатого века: сокращение населения и расстроенные финансы иссушили в ней всякую силу, а вместе с тем и способность к колонизации.

Во Франции такого упадка мы не замечаем. Франция лишилась своих колоний вследствие целого ряда неудачных войн, так что вам может показаться, что нет нужды углубляться в этот вопрос, что все объясняется военным счастьем. Но мне сдается, что обе державы, то есть и Испания, и Франция, делали одну и ту же политическую ошибку, которая явилась главной причиной их неудач: у обеих было слишком много дел на руках.

Между Испанией и Францией, с одной стороны, и Англией – с другой, существовало основное различие: Испания и Франция были глубоко замешаны в европейских распрях, тогда как Англия всегда находила возможным держаться в стороне от них. Действительно, Англия, как остров, находилась ближе к Новому Свету; она принадлежала ему или, во всяком случае, могла по желанию причислять себя то к Новому, то к Старому Свету. Испания, пожалуй, пользовалась таким же выбором, если бы не ее завоевания в Италии и не роковой брак, сочетавший ее с Германией. В том самом шестнадцатом веке, когда она заводит колонии в Новом Свете, она оказывается вовлеченной в сложные дела Испанской империи, которая была осуждена заранее, так как ее доходы не соответствовали расходам. Она была уже почти банкротом, когда Карл V отрекся от престола, а между тем в то время она могла еще располагать цветущим состоянием Нидерландов. Когда же вскоре за тем она лишилась этих провинций, утратив беднейшую их часть и разорив более богатую, когда она вступила в хроническую войну с Францией, когда после восьмидесятилетней войны с голландцами ей пришлось в течение четверти столетия вести войну с Португалией, – тогда Испания неминуемо должна была впасть в банкротство и политическое одряхление. Эти непосильные тяготы в связи с недостатком индустриальных талантов у испанского народа, темперамент которого воспитался в постоянных религиозных войнах, привели к тому, что нация, которой был дарован новый мир, не сумела воспользоваться полученным даром.

Если мы обратимся к Франции, то еще яснее увидим, что она утратила Новый Свет вследствие своей постоянной раздвоенности между политикой колониального расширения и политикой европейского завоевания. Если мы сравним между собою семь великих войн, бывших между 1688 и 1815 годами, то нас поразит тот факт, что большинство их для Франции были двойными войнами: с одной стороны, Франция вела войну с Англией, а с другой – с Германией. Это результат ее двойственной политики, от которой она сама и страдает. У Англии почти всегда одна цель в виду, и она ведет одну войну; Франция ведет две войны разом, из-за двух различных целей. Чатам, говоря, что может покорить Америку в Германии, показал тем самым, что понял ошибку, которую делала Франция, раздробляя свои силы; он ясно видел, что, субсидируя Фридриха, можно истощить силы Франции в борьбе с Германией и тогда захватить ее беззащитные владения в Америке. Подобным же образом Наполеон раздваивается между Новым и Старым Светом: он имеет в виду унизить Англию и возместить утраты, понесенные Францией в колониях и в Индии, а между тем покоряет Германию и вторгается в Россию. Он утешает себя мыслью, что через посредство Германии нанесет удар английской торговле, а через Россию ему, быть может, удастся пробраться в Индию. Англия так не раздваивается. Раз удалившись из территории Франции в XV веке, Англия оказалась слабо связанной с европейской системой; она не ведет с тех пор хронической войны со своими соседями. Она не ищет императорской короны и не гарантирует Вестфальского трактата. Наполеон своей континентальной системой исключил ее из Европы, и она показала, что может обойтись и без континента. Таким образом, руки у нее были всегда свободны, а торговля неизбежно влекла ее помыслы к Новому Свету. В конце концов это преимущество сделалось решительным. Она не была вынуждена поддерживать европейскую гегемонию, как Франция и Испания; ей не пришлось противостоять чужой гегемонии на своей собственной территории, как пришлось Голландии и Португалии, а позднее и Испании. Ничто не мешало ей, ничто не отвлекало ее от спокойного роста колонизации. Одним словом, из пяти держав, которые состязались за обладание Новым Светом, успех выпал не той, которая с самого начала проявила наибольшее призвание к колонизации, не той, которая превосходила других смелостью, изобретательностью и энергией, а на долю той, которая была меньше всех связана Старым Светом.