Британская империя. Разделяй и властвуй! - Джон Роберт Сили

Англия теперь становится по преимуществу морской, колонизирующей и промышленной страной. По-видимому, господствует мнение, что она всегда была таковой и, по характеру ее народа, не могла быть иной. В поэме Рюкерта божество, посещающее через каждые пятьсот лет одну и ту же местность, находит там то лес, то город, то море, и на вопрос: «Откуда это взялось?» – получает ответ: «Так было всегда, так и будет всегда». Подобный не исторический способ мышления, такая наклонность считать неизбежным все то, к чему мы привыкли, часто проглядывает в отзывах о духе англосаксонской расы. Что англичане могли бы и не быть такими, какими они теперь являются, что они на самом деле были другими, кажется им настолько непостижимым, что они пытаются объяснить себе, почему они всегда были такими же, не убедившись предварительно в том, действительно ли это так. Англичанам кажется ясным, что они – великая странствующая, трудящаяся, колонизирующая раса, рожденная от морских разбойников и викингов. Они полагают, что море – их по велению самой природы, и, плавая по этой большой дороге, покоряют и заселяют землю.

Северная Америка в XVII–XVIII вв.

Однако в действительности лишь со времен Елизаветы Англия впервые находит свое призвание в торговле и владычестве на морях.

Островное положение и тот факт, что Британские острова на западе и на севере смотрят прямо в Атлантический океан, заставили англичан вообразить, будто бы само положение страны неизбежно делало их всегда морской нацией. Предки их прибыли на эти острова на судах, а затем были покорены нацией морских разбойников. Но надо помнить, что Англия – не Норвегия, где узкие полоски удобной земли заставляют народ искать пропитание на море. Англия во времена Плантагенетов не была владычицей морей, и в то время ее едва ли можно было назвать морским государством. Правда, у Англии Средних веков иногда во время войны появлялся флот, но он снова постепенно таял, лишь только водворялся мир. Постоянные жалобы на разбои в Ла-Манше показывают, каким слабым авторитетом пользовалась Англия даже в своих собственных водах. Справедливо было замечено, что Средние века не знали постоянных армий; они не знали и постоянного флота; исключения составляют только некоторые итальянские города-государства. В те времена флоты создаются и падают: когда вспыхивает война, правительство дает разрешение всем торговым судам действовать в качестве каперов, и торговые суда становятся не только каперами, но и пиратами. Хотя при Плантагенетах английская нация была войнолюбивее, чем впоследствии, но ее честолюбие было направлено более на ведение сухопутной войны, чем морской. Тогда слава английской армии вполне затмевала славу английского флота; мы помним победы при Креси и Пуатье, но забыли победу при Слюйсе.[44]Дело в том, что морское величие Англии гораздо более недавнего происхождения, чем большинство из нас воображает. Оно берет свое начало со времени междоусобных войн семнадцатого века и подвигов Роберта Блека. Его погоня за принцем Рупертом через Гибралтарский пролив вдоль восточного берега Испании[45]считается первым, после крестовых походов, появлением английского флота в Средиземном море. Конечно, у Англии были моряки-герои и до Блека – Франсис Дрек, Ричард Гренвиль и Джон Хокинз (John Hawkins),[46]но флот Елизаветы был еще флотом младенческим, да и сами герои немногим отличались от флибустьеров. До периода Тюдоров мы находим лишь зародыш флота.

В XV столетии английская история, за исключением кратковременного царствования короля Генриха V, обнаруживает слабость Англии на море, и до этого времени ничтожество флота – явление постоянное, а успехи его – исключение: так продолжается до царствования Эдуарда IV (1461–1483), у которого впервые явилась мысль о постоянном флоте.

В области открытий и других событий на море слава Англии создалась в Новое время. Правда, она приняла участие в грандиозном деле открытий пятнадцатого и шестнадцатого столетий, однако она отнюдь не может претендовать в нем на первенствующее место, хотя ею было сделано тогда многообещающее начало: первым судном, приставшим к берегам континента Америки, было судно из Бристоля; английские моряки увидели Америку приблизительно на год ранее, чем ее увидел сам Колумб. В то время казалось, что Англия будет соперничать с Испанией. Правда, командир Кабо[47]не был англичанином, но ведь и Колумб не был испанцем. Затем Англия снова отстает. Генрих VII был до крайности скуп; Генрих VIII попал в водоворот Реформации. В первом поколении великих мореплавателей английских имен не встречается. Фробишер (Frobicher), Ченселлор (Chancellor)[48]и Франсис Дрек (Drake) появляются в океане, когда Колумб уже полвека покоится в своей могиле. До времен испанской Армады Англия не могла претендовать на высокое место среди народов, славных морскими войнами, открытием и заселением новых стран. Это место досталось Испании не столько по заслугам, сколько по счастливой прихоти судьбы, пославшей ей Колумба; по всей справедливости, слава принадлежит Португалии, которая имела полное право жаловаться на блестящее вмешательство Колумба. Она могла бросить ему укор, что, поскольку цель состояла в открытии Индии, она была на истинном пути и совершила открытие, а он заблуждался и не достиг цели.[49]