Жребий обреченных. Механическая пустошь - Константин Нормаер

— Какая разница кто. Главное, что до сегодняшнего дня, у меня получалось сохранять жизни землероев.

— При помощи обмана? — недовольно скривился странник.

— Зато он оказался лучше всяких уговоров. Поверь, здесь тоже самое, что с малым ребенком. Лучше запереть засов, чем объяснять, что за дверью его может ждать опасность. Поверь, я старался им помочь, сберечь несмышленых потомков великой космической братии.

— Загнав их в эту нору?

— Это был их выбор! — взревел Суховей. — Я лишь слегка подтолкнул их к этому решению.

— Подтолкнул или принудил? — возмутился Дар. — Ты сделал из них подобие крыс, которые способны лишь ковыряться в земле в поисках кореньев!

— Пусть так, — кивнул оракул. — Но, между тем, повторюсь, они до сих пор живы. Все триста восемьдесят две особи.

Странник нахмурился и тихо произнес:

— Они люди — а не особи! Ты меня слышишь? Люди! Они сами в праве выбирать нужен им тот мир, что находится за пределами Черепахи или нет! — странник приподнял шляпу и внимательно уставился на лишенного глаз старика. — Одного не пойму, ради чего ты все это затеял?

— Ради чего? Ради того чтобы выжить! — прогремел Суховей. — Мы чужие в этом мире, и у нас нет иной надобности, кроме как сохранить свою достаточно хрупкую жизнь. Все подчинено одной цели, — он указал на свои зашитые нитками глаза, — и это тоже. Пожертвовав одним чувством, я приобрел дюжину иных.

— Симптомы, — вздрогнув, выдавил из себя Дар.

В ответ Суховей только усмехнулся, коротко с нескрываемой надменностью.

— Абсолютно пустое название. Эта планета дала нам иммунитет, новую способность, а вы вместо того чтобы ее принять, окрестили ее признаком болезни. Именно по этой причине погибли практически все Рубежи. И твой Гриф в том числе, странник. Впрочем, нет, в твоем случае существовала другая причина. — Он выставил вперед ладонь, и подушечками пальцев коснулся легкого ветряного потока. Ленты нежно подрагивали на ветвях, а пустые стволы отозвались едва уловимым свистом. Мелодия вчерашнего дня открыла Суховею еще одну тайну далекого прошлого.

Оракул коротко кивнул.

— Уходи, Дар из рода Маршалов. И никогда не возвращайся сюда. Уж не знаю каких богов ты прогневал, но несет от тебя сущей смертью! Ты как кобра, которая при укусе изрыгает сплошной яд. Заклинаю тебя: покинь Черепаху. У тебя своя дорога, у нас своя. — Суховей выдержал паузу, прислушался к теплому воздуху, и добавил: — Слышишь как колышутся на ветру эти листья. Они говорят мне гораздо больше, чем может показаться. Я вижу твою истинную цель, странник. Ощущаю мысли. Твой конечный путь. Он весьма тернист, но разнится с нашим уделом. Ступай своей дорогой. Тот кого ты преследуешь не так далеко. Ты еще можешь его догнать. А если не сможешь его догнать он обязательно подождет.

— Почему? — с придыханием спросил странник.

Тальпе показалось или услышав слова оракула, ее спутник внезапно позабыл обо всем на свете. Выпав из реальности, Дар внимал каждому слову, каждому пророчеству, что извергал гнилой рот Суховея.

— Ему надоело ощущать за собой шлейф опасности.

— Что-то еще?

— Я вижу камень много камня. Но там есть и металл. Там состоится ваша встреча. Поверь мне, она неизбежна, — вздохнул Суховей. — Больше ничего. Прости. Слишком много не определенности.

— Закон Парадокса, — прошипел странник.

— Скорее его насмешка, — сухо констатировал Суховей. — А теперь уходи. Я сделал для тебя больше, чем друг разделивший с тобой горечь утраты… ты понимаешь о чем я.

— Кажется понимаю, — не стал спорить Дар.

— Торг состоялся.

— Состоял. Спасибо за честность, — поблагодарил странник.

Развернувшись, он спокойно направился к лестнице ведущей обратно под черепаший панцирь.

— Постой, — внезапно окликнул его оракул.

— Что-то еще? — откликнулся Дар.

Суховей тяжело вздохнул:

— Пророчество которое ты услышал…

— Что с ним не так?

Гнилые нити на глазах сползли к переносице.

— Я говорил чужим языком.

— Вот как, — взгляд странника сделался очень серьезным. — И кто же осмелился использовать оракула.

— Сова, — устало выдохнул оракул. — Это было совиное пророчество. Уж не знаю что это значит, но ответ пришел ко мне также как приходит вечерняя прохлада или дневное марево, из ниоткуда и туда же убирается, звездная матерь!

— Друг разделивший со мной горечь утраты, — протянул Дар, и низко поклонившись, повернулся к старику спиной.

И вновь Тальпа уловила в словах спутника некую грусть.

Странные слова, неопределенные фразы — казалось они не имеют никакого смысла. Но странник воспринял их иначе. Он прекрасно понял о чем идет речь. В его взгляде, движениях, появилась некая взволнованность. И как бы он не пытался скрыть этого, ему так и не удалось.

4

Люк протяжно заскрежетал, будто старый механизм, и страннику понадобилось приложить изрядно усилий, чтобы вытолкнуть его наружу.

С поверхности хлынула духота и даже случайный сквозняк не смог противостоять дневном дыханию пустыни.

— Спасибо тебе, — странник протянул Тальпе широкую, костлявую руку.

Землеройка застыла, недоверчиво покосившись на шершавую ладонь.

— Ответь, что ждет мой народ?

— Об этом ведают лишь боги, — пожал плечами Дар.

— А что ведаешь ты?

Странник немного помедлил, словно подбирая слова, а затем уверенно молвил:

— Если кровь в жилах землероев поборет страх и вынудит их выползти из своего убежища — они смогут уйти на запад. В противном случае, их ждет лишь смерть. Из-за Кривых гор приближается зло. У которого нет ни имени, ни лица.

— А как же мать Черепаха? — вытаращив глаза, осторожно спросила Тальпа.

— Она не убережет вас, — покачал головой странник. — Я видел показатели датчиков давления, воздушных фильтров и запаса рабочего хода, — кажется так называются все эти вещи. Если не подлатать механизм, он окончательно загнется. Понимаешь к чему я веду?

— Кажется понимаю.

— Так вот, — продолжил Дар. — Черепаха едва дышит. Не знаю сколько ей осталось, но точно недолго. Когда внутренности перестанут выполнять свою функции, твои сородичи останутся заперты в недрах той, кто оберегал их жизнь все эти годы.

— Но им же надо об этом рассказать! — всполошилась Тальпа.

Дар грустно улыбнулся:

— Они уже знают. Прочитали в моей голове.

— Тогда, почему они бездействуют?

— Потому что в этом суть обреченных! — наставительно произнес Дар. — Угодив в паутину страха, которую сплел оракул землерои не видят ничего дальше собственного носа. И даже если я силком вытащу хоть одного из них сюда, на поверхность, ничего не изменится.