Три церкви - Ованес Азнаурян

Только теперь он сообразил, что, плывя к берегу, заметно отклонился от своей палатки, и с трудом поднявшись на ноги, пошел к палаточному городку, видневшемуся сквозь сосны. Вскоре он услышал голоса.

Когда он оделся, сел у костра, налил себе грогу, выпил одним духом, бросил в огонь две шишки и закурил, Вааг спросил его:

– Где вы были, доктор? Мы вас потеряли из виду и уж думали: что-то случилось.

– Ничего не случилось, – ответил доктор Арман. – Просто я решил разыграть вас и вернуться берегом.

– Мы испугались, – сказала Татевик.

– Хотели уже звать на помощь, – подхватила Эва.

– А мама чуть с ума не сошла, – добавила Лора.

– Во всяком случае, – сквозь рыдания произнесла Клара, – после этого я не хочу тебя знать!

Доктор поцеловал жену и обнял:

– Извини. Оттуда берег был таким красивым!..

Решили выпить еще немного, но уже тостов больше не произносили. Возбуждение убил страх, и оно как-то само собой иссякло, и все притихли. Потом Вааг сказал, что уже поздно, и они с Татевик пойдут спать.

– Да, мы тоже уже ложимся, – сказала Клара.

– Спокойной ночи, – сказала Татевик. – Хорошо, что все хорошо кончилось…

– Да. Просто поволновались из-за доктора.

– Извините меня, – сказал Арман. – Спокойной ночи.

Вааг и Татевик пошли в свою палатку.

– Пойдем, уже поздно, – сказала мужу Клара.

– Вы идите, я докурю и тоже приду.

– Спокойной ночи, папа, – сказала Эва и вместе с матерью скрылась в палатке.

Лора задержалась.

– Па, – спросила она, – ты тонул?

– Да.

– Тебе было страшно?

– Да. Сначала.

– А потом?

– Потом наступило отупение.

– Спокойной ночи, папа. Я тебя очень люблю.

– Я тебя тоже, Ло. Ты никому не говори про это, ладно?

– Хорошо.

Доктор Арман выкурил сигарету и сразу закурил другую. Потом услышал шум мотора приближающегося катера. Катер вскоре причалил к берегу, и из него вышли двое полицейских. Подойдя к доктору, они поздоровались и представились.

– Чем могу служить? – спросил Арман.

– Вы не видели здесь рыбаков? – поинтересовался один из полицейских.

– Нет, – ответил доктор. – Ловля ведь запрещена.

– Запрещена, – согласился другой. – Но кто-то пренебрегает запретами.

– Здесь никто не появлялся, – сказал доктор Арман. – И ничего не было слышно.

– Вам никто не предлагал купить рыбу? Из местных жителей?

– Нет. Я бы и не купил – ненавижу всех браконьеров на свете с их сетями, ловушками и капканами!

Полицейские удивленно посмотрели на Армана и, пожелав ему спокойной ночи, вернулись к катеру. Выругавшись про себя, Арман пошел в палатку и лег.

Он долгое время не мог заснуть. Вспоминал тот, самый первый случай. Когда на операции у него умер пациент. Даже помнил, что шел снег в тот день. А он, Арман напивался и напивался, с особым ослиным упрямством. Помнил, как Клара, полулежащая на диване, сказала:

– Ладно, вставай. Сегодня ты много выпил.

– Оставь меня, хорошо? Я прошу тебя.

– Не оставлю. Почему ты себя так мучаешь?

– Я убил его.

– Нет, ты не убивал; просто операция прошла неудачно. Но ты ничего не мог сделать.

– Ему от этого сейчас не легче.

– Слушай! И так было ясно, что он не выдержит, что он умрет. У него слишком слабое было сердце. Ты его не убивал!

Клара уже кричала. Дрожащими пальцами она зажгла сигарету и, сев на диване перед мужем, нервно стала курить и теребить длинными тонкими пальцами краешек скатерти.

– Нет, я убил его! – упрямо повторял доктор Арман. – Его, моего друга, с которым я дружил с первого класса! Ах, боже мой, почему именно я его оперировал?!

– Ну, хватит! Все! Мне это уже надоело!

– Принеси еще выпить.

– Ни в коем случае, ты уже достаточно выпил.

– Ну и черт с тобой. – Громко хлопнув дверью, Арман вышел на улицу. На улице не было холодно и тихо падал снег. Он пошел по узким улочкам, освещенным фонарями, вдыхал чистый снежный воздух и думал о своем друге. И об одной из своих операций. Потом он вернулся домой. Жена уже спала; он тихо разделся и тоже лег спать. На улице по-прежнему падал снег.

Он часто вспоминал тот день. А теперь, в палатке на берегу севанского озера, когда он уже все-таки заснул, во сне часто вздрагивал и кричал. Клара просыпалась тогда и успокаивала его. Она думала о том, что завтра со всем этим кошмаром будет покончено и они вернутся домой, в Ереван. Она успокаивалась, вспоминая о доме. «Да, – думала она, – завтра вернемся домой, и все опять будет хорошо».

Единственное, чего боялась в жизни Клара, – это потерять мужа. И дело было не в том, что Арман мог бросить ее ради другой женщины, нет! Своего мужа она знала слишком хорошо; она была уверена, что Арман никогда на это не решится, как, впрочем, на очень многое в жизни. Клара боялась другого: что Арман сделается к ней равнодушен, просто не будет замечать, это было бы страшнее всего на свете! Его презрительного равнодушия она бы не вынесла. В 1993 году ей было пятьдесят четыре года…

Когда осенью сорок второго года Аршак Ашотович Унанян, сдав бронь, ушел на войну, с Кларой, которой тогда исполнилось уже четыре года и которая разговаривала с двухлетнего возраста, вдруг что-то случилось. Она замолчала, перестала говорить. И так продолжалось целых два года. Никто не мог сказать, почему это случилось, как никто не смог объяснить, почему Клара вдруг заговорила снова. Во всяком случае, к тому времени, когда Клара заговорила и пошла в первый класс дзоркской начальной школы, она решила, что всего должна добиться в жизни, и действительно добилась. Окончила школу с медалью, поступила на биологический факультет университета и, навсегда покинув Дзорк, перебралась в Ереван, в студенческое общежитие, отвергнув помощь отца, который уже тогда занимал солидную должность. Окончив учебу, Клара работала в Институте молекулярной биологии, куда устроилась вместе со своей близкой подругой по университету. А с 1991 года – в Министерстве здравоохранения, возглавив там отдел эпидемиологии и гигиены.

Клара считала большим своим счастьем встречу с Арманом. Он стал единственным человеком после отца, Аршака, которого она готова была любить беззаветно и самозабвенно, и поэтому очень хорошо понимала, что для нее означала бы потеря Армана. В ту августовскую ночь 1993 года она была готова покончить с собой, если бы с ним что-то случилось. Когда Арман стал меняться, сделался равнодушным, в том числе и к ней, Клара ушла в религию, и только это помогло ей выжить. Когда она потеряет мужа в декабре 2000 года, эта женщина, став к тому времени уже истово верующей, поступит на службу в Эчмиадзинскую церковь и с того времени перестанет общаться с дочерьми, они ей будут уже не нужны. Как раньше, в детстве, она любила только Аршака, а потом только Армана, так теперь она будет любить только Иисуса Христа…