Мизери - Стивен Кинг

— Не смейте это так называть. Я терпеть не могу, когда вы такговорите.

Он посмотрел на нее с искренним удивлением:

— Как? Что называть?

— Терпеть не могу, когда вы опошляете данный вам Богомталант, называя его бизнесом.

— Прошу прощения.

— Есть за что, — жестко произнесла она. — С таким же успехомвы можете себя называть проституткой.

Нет, Энни, подумал он, чувствуя прилив ярости. Я непроститутка. «Быстрые автомобили» — это о том, как не быть проституткой. Этотроман помог мне убить эту проклятую суку Мизери, теперь мне так кажется. Япоехал на Западное побережье, чтобы отпраздновать освобождение от собственнойпродажности. А ты что сделала? Вытащила меня из разбитой машины и заперлаздесь. Чтобы ездить на мне. И в твоих глазах я время от времени замечаю, чтокакая-то часть тебя сознает это. Присяжные, возможно, сняли бы с тебя обвинениепо причине психической ненормальности. Но я не прошу тебя, Энни.

— Сильно сказано, — заметил он вслух. — Но что касаетсябумаги…

— Я достану вам вашу гребаную бумагу, — угрюмо сказала она.— Только скажите, какая вам нужна, и я ее достану.

— Вы должны понимать, что я на вашей стороне…

— Не смешите меня. С тех пор как умерла моя мать, апроизошло это двадцать лет назад, никто не был на моей стороне.

— Можете думать что угодно, — сказал он. — Если вы настольконе уверены в себе, что полагаете, будто я не благодарен вам за то, что выспасли мне жизнь, это ваши трудности.

Он пристально посмотрел на нее и снова заметил в ее глазахоттенок неуверенности, желания поверить. Уже хорошо. Очень хорошо. Он смотрелна нее честно и открыто (насколько ему удавалось имитировать открытость) ипредставлял себе, как перерезает ей горло осколком стакана, как навсегдавытекает кровь, снабжавшая кислородом ее больной мозг.

— По крайней мере вы должны быть в состоянии поверить, что я— за книгу. Вы говорили, что хотите ее переплести. Полагаю, вы собираетесьпереплести рукопись. То есть машинописные страницы?

— Разумеется, я так и собиралась поступить.

О, разумеется. Ведь если ты отнесешь рукопись в типографию,там могут возникнуть вопросы. Может, ты ничего не смыслишь в книгоиздании, ноты не до такой степени наивна. Пол Шелдон в розыске, и директор типографиизапомнит, что примерно в то время, когда писатель исчез, в его типографиюпоступила объемистая рукопись романа о любимой героине Шелдона. И содержаниезаказа он запомнит обязательно — заказ такой необычный, что его запомнит ктоугодно. Один печатный экземпляр романа.

Единственный экземпляр.

«Как она выглядела, господин офицер? Как же, крупнаяженщина. Чем-то напоминает каменного божка из романов Хаггарда. Подождите-ка,сейчас я найду ее фамилию и адрес. Надо посмотреть в папке с копиями счетов…»

— И совершенно правильно, — сказал он. — Переплетеннаярукопись может выглядеть очень элегантно. Не хуже настоящей книги большогоформата. Но, Энни, книга должна служить долго, а если я напечатаю ее на«Коррасабль Бонд», через десять лет у вас останутся только чистые листы.Конечно, если вы не собираетесь просто поставить ее на полку и не прикасаться кней.

Конечно, не собирается. Ни за что на свете. Она будетраскрывать ее каждый день, может, несколько раз в день. Будет носить с собой ижадно читать.

На ее лице появилось странное каменное выражение. Ему ненравилась эта почти нарочитая демонстрация упрямства. Она действовала ему нанервы. Степень ее ярости он мог вычислить, но это новое непроницаемое выражениебыло в чем-то очень детским.

— Не надо тратить слов, — произнесла она. — Я уже сказала,что достану вам бумагу. Сорт?

— Когда вы приедете в магазин, скажите, что вам нужно двестопы… Стопа — это пачка в пятьсот листов…

— Знаю, Пол. Я не дура.

— Мне известно, что вы не дура, — сказал он, однакозанервничал сильнее. Боль снова начала путешествовать по ногам, а в областитаза давала о себе знать даже сильнее — ведь он находился в сидячем положенииуже почти час, и стала сказываться перемена привычной позы.

Ради Бога, сохраняй хладнокровие — не доверяй того, что тывыиграл!

Но разве я хоть что-то выиграл? Или я выдаю желаемое задействительное?

— Попросите две стопы белой крупнозернистой бумаги. Хорошийсорт — «Хаммермилл Бонд»; «Триад Модерн» тоже. Две стопы будут стоить дешевле,чем стопа «Коррасабль», а этого количества хватит, чтобы все написать ипереписать набело.

— Я еду сейчас же, — заявила она. Он тревожно взглянул нанее и понял, что она опять собирается оставить его без лекарства, причем вкресле. А сидеть уже было больно, и даже если она поторопится, к ее возвращениюболь станет чудовищной.

— Не надо ехать сейчас, — быстро возразил он. — Я могуначать и на «Коррасабль» — ведь все равно придется переписывать.

— Только дураки приступают к важной работе с плохимиинструментами. — Она взяла пачку бумаги, потом схватила лист с двумяпараллельными линиями, смяла в комок и выбросила его и пачку в мусорное ведро.Затем снова повернулась к нему. Каменная маска, изображающая упрямство, несходила с ее лица. Глаза светились, как две тусклые монеты.

— Я еду в город, — проговорила она. — Я знаю, что вы хотитеначать как можно скорее, так как вы на моей стороне. — Последние слова онапроизнесла с едким сарказмом (и, как показалось Полу, с такой ненавистью ксебе, о которой сама не подозревала). — Поэтому даже не стану тратить время нато, чтобы положить вас в кровать.

Она улыбнулась, как уродливая кукла, и беззвучноприблизилась к нему. Ее пальцы коснулись его волос. Он содрогнулся. Хотелсдержаться и не смог. Ее неживая улыбка сделалась шире.

— Хотя я предполагаю, что начало работы над «ВозвращениемМизери» задержится на день… или два… или даже на три. Да, наверное, вы несможете сидеть еще дня три. Вам будет больно. Очень жаль. У меня в холодильникестоит бутылка шампанского. Придется отнести ее в сарай.

— Энни, я могу начать, если только…

— Нет, Пол. — Она направилась к двери, но остановилась иобернулась к нему. На него глядела каменная маска. И только глаза, две тусклыемонеты, жили на ней. — Мне хотелось бы, чтобы вы пока кое-что обдумали. Выможете думать, что проведете меня. Я знаю, что кажусь глупой и медленносоображающей. Но я не глупа, Пол, и умею соображать.

Внезапно каменная маска разлетелась на куски и из-под неевыглянуло лицо до безумия злобного ребенка. На секунду Полу показалось, что егострах достиг предела и он сейчас умрет. Неужели он думал, что перехватилинициативу? Да как он мог! Как можно быть Шахразадой, если ты в плену убезумия?