Мизери - Стивен Кинг

Что ты делаешь? — сварливо спросила его какая-то частьрассудка. Ждешь, пока уймется боль? Этого не будет. Она вечно цитирует своюмать, но ведь и твоя мать тебе кое-что говорила, правда?

Правда. Говорила.

Сидя в кресле, запрокинув голову, обливаясь потом так, чтолицо блестело. Пол вслух, почти нараспев, повторил одно из любимых высказыванийсвоей матери:

— Может, есть и феи, и эльфы, но помни: Бог помогает тем,кто помогает себе сам.

Верно. Так что нечего ждать, Поли; здесь с минуты на минутуможет появиться только эльф-тяжеловес по имени Энни Уилкс.

Он возобновил движение и медленно покатился в кресле кдвери. Она, уходя, заперла дверь, но ему казалось, что он сможет отперетьзамок. Тони Бонасаро, превратившийся не так давно в груду пепла,специализировался на кражах автомобилей. Собирая материалы для «Быстрыхавтомобилей», Пол изучил технологию таких краж с помощью бывшего полицейскогопо имени Том Твифорд. Том показывал ему, как соединять провода зажигания, еслиу тебя нет ключа от машины, как отпирать дверцу, используя в качестве рычагатонкий металлический стержень, который на жаргоне автомобильных воровназывается Тощим Джимом, как отключать охранную сигнализацию.

Или, говорил ему Том однажды весной в Нью-Йорке года два споловиной назад, скажем, ты вообще не собираешься угонять машину. Машина у тебяесть, просто маловато бензина. У тебя есть шланг, но в машине, из которой тырешил позаимствовать толику топлива, бак запирается. Проблема? Нет, если знать,что делать; ведь почти все запоры для баков — детские игрушки. Тебе понадобитсявсего лишь заколка для волос.

Пять бесконечных минут ушло на то, чтобы развернуть кресло иподъехать к двери так, чтобы левое колесо почти коснулось ее.

Замочная скважина старого образца, расположенная в центретусклой металлической пластины, напомнила ему иллюстрации Джона Тенниела к«Алисе в стране чудес». Он подался в кресле вперед (издав очередной сдавленныйстон) и заглянул в нее. Увидел он небольшой коридор, ведущий в соседнююкомнату, по всей видимости, гостиную — темно-красный ковер на полу, старомодныйдиван, обитый материей такого же цвета, абажур со свисающей бахромой.

Слева находилась еще одна дверь, распахнутая настежь. СердцеПола забилось сильнее. За этой дверью наверняка располагалась ванная комната —он много раз слышал, как оттуда доносился звук льющейся воды (в том числе итогда, когда она наполняла водой ведро, из которого он потом с такойготовностью пил). Не оттуда ли она приходит всякий раз, как наступает время длядозы лекарства?

Скорее всего именно оттуда.

Он взял заколку, но она выскользнула из пальцев, упала надоску и покатилась к краю.

— Нет! — хрипло завопил Пол и накрыл заколку ладонью, преждечем та успела скатиться на пол. Он сжал заколку в кулаке, и сознание еговыключилось.

Ему показалось, что на этот раз обморок длился дольше, хотя,конечно, наверняка сказать не мог. Боль как будто бы чуть-чуть уменьшилась —если не принимать во внимание дьявольскую боль в левом колене. На ручках креслалежала доска, а на ней — заколка для волос. На сей раз, прежде чем взятьзаколку, он как следует размял пальцы правой руки.

Пора, подумал он, беря заколку с доски. Не дрожать. Незабудь: ДРОЖАТЬ НЕЛЬЗЯ.

Он потянулся к замочной скважине и вставил в нее заколку,прислушиваясь к гремящему в голове

(Так ярко!)

голосу комментатора.

Липкий, как масло, пот заливал лицо. Он слушал… нет, болеетого — он чувствовал.

Любой дешевый замок основан на простом шатуне, объяснял емуТом Твифорд, показывая рукой, как работает шатун. Предположим, вам надоперевернуть кресло-качалку. О чем разговор! Вы беретесь за его дужки и тянетена себя… всего и дел. То же самое с замком. Дерните шатун вверх и быстро, покаон не вернулся на место, открывайте крышку.

Он дважды поддевал шатун, но оба раза заколка соскакивала ион не успевал привести шатун в движение. Заколка уже слегка погнулась. Полрешил, что еще две или три попытки — и она сломается.

— Прошу тебя, Боже, — проговорил он, снова засовывая заколкув замочную скважину. — Прошу тебя, Боже, ну что тебе стоит? Помоги мнечуть-чуть, я о большем не прошу.

(«Да, господа, Пол Шелдон был сегодня героем, но, по-моему,у него сейчас последняя попытка. Трибуны замерли…»)

Он прикрыл глаза, прислушиваясь к шороху заколки в замке, иголос комментатора стих. Вот оно! Туго идет! Вот шатун! Его видно — он похож нагнутую дугу качалки, он давит на язычок замка, не дает ему выскользнуть, не даетПолу выскользнуть.

Детская игрушка. Главное — сохранять спокойствие.

Трудно сохранять спокойствие, когда так больно.

Левой рукой он взялся за дверную ручку и попробовал слегканадавить на заколку. Еще чуть-чуть… Еще чуть-чуть…

Мысленно он представлял себе, как шатун медленно движется всвоей тесной пыльной нише, как медленно отходит язычок замка. Никто не просит,чтобы язычок отошел полностью, это никому не нужно — переворачивать качалкуникому не нужно, если вспомнить метафору Тома Твифорда. Пусть только ещекапельку отодвинется и отпустит дверь… Толчок…

Заколка гнулась и соскальзывала одновременно. Пол чувствовалэто. В отчаянии он повернул ручку и толкнул дверь изо всех сил. Щелчок — изаколка переломилась пополам, причем одна половина провалилась в замок, и Полбыл уже готов признать свое поражение, но вдруг осознал, что дверь медленнооткрывается, а язычок замка торчит, как железный ноготь.

— Иисусе, — прошептал он. — Благодарю тебя, Господи.

Давайте посмотрим повтор! — торжествующе завопил у него вголове Уорнер Вулф, и тысячи зрителей, сидящих на трибунах стадиона имени ЭнниУилкс, а также миллионы телезрителей издали ликующий крик.

— Не сейчас, Уорнер, — прохрипел он и приступил к долгой,изнуряющей работе: принялся разворачивать инвалидное кресло так, чтобы онооказалось точно напротив дверного проема.

31

Ему пришлось пережить скверную — не просто скверную,страшную, кошмарную минуту, когда показалось, что кресло не пройдет в дверь.Оно было шире, чем надо, не больше чем на два дюйма, но эти два дюйма все-такибыли лишними. Она вносила его в сложенном виде, поэтому оно и было тогда похожена магазинную тележку, мрачно сообщила ему память.

В конце концов ему удалось протиснуться — с огромным трудом— благодаря тому, что он наклонился вперед и ухватился руками за дверной косяк.Оси колес заскрежетали по дереву, но кресло все-таки выехало.