Я-муары. Откровенные истории блогера - Анастасия Николаева

Случившееся окончательно убедило меня в том, что мальчики не совсем полноценные люди. С одной стороны, они слабо вменяемые. С другой – постыдно управляемые. Ну никакого внутреннего стержня! И в драках как-то не очень. Я, например, дралась редко, но до победного конца. И всегда только с мальчиками. И мой противник частенько убегал, завывая во весь голос. Никогда я не видела, чтобы девочка так вела себя в драках. Девочка могла визжать, кричать, царапаться, но никогда не бежала с поля битвы с воплями. В случае явного проигрыша в ход шли обманные: «Ой, мама идет!» Или: «Ой, у меня кровь льется, ты мне локоть разбил!» И драка сворачивалась.

Правда, девчонки все были ябедами. Что да, то да. После драки мы любили навестить семью противника и скорбно сообщить, что их дорогой внук, сын, младший брат дерется с девочками!!! То, что девочка в этом возрасте, как правило, была больше и сильнее своего противника мужеского пола, в расчет, конечно, не принималось.

В школе мое мнение о мальчиках не улучшилось. Они учились, как правило, хуже девочек, на переменах вели себя как буйно помешанные, форма их была в кляксах, руки черные. Они обзывались и ходили постоянно с развязанными шнурками. Приставали, пихались и делали всякие глупости.

В восьмом классе нас разбили на звенья для уборки класса. Четыре человека – два мальчика и две девочки – должны были дежурить по очереди после уроков. И вот великолепная четверка, в которую входила я, приступила к уборке. Мальчики сдвигали парты, мы возили вонючей тряпкой грязь по полу. Вдруг один из мальчишек, победно вскрикнув, вытянул в нашу сторону руку: «Я таракана поймал! Что с ним сделать?» Мы подбежали – и удачливый охотник слегка разжал кулак. Какая гадость! Из кулака торчали длинные рыжие усы.

«Съешь его!» – человеколюбиво предложила я, ожидая взрыва смеха от удачной, как мне казалось в тот момент, остроты. Однако мой одноклассник вдруг посуровел лицом и торжественно сказал: «Для тебя – съем!» И… съел! Ужасу моему не было предела. Я поняла, что мальчишки еще более безумны, чем кажется на первый взгляд.

Девочки, конечно, тоже были всякие. Но в массе своей они все же были милее. У них ленточки, бантики. С ними интересно обсуждать то, что действительно интересно нормальным людям.

Когда я уже была замужней дамой, как-то затеяла я разговор с мужем о том, что представляют из себя мальчики, а что девочки. Я ожидала каких-то принципиальных возражений и мудрых высказываний. Но муж мой сказал так: «Я вас, баб, вообще не понимаю. Лично я никогда бы ни с одним мужиком жить не стал. Они храпят, разбрасывают вещи, рыгают, чешутся. Страшны они на тело и лицо. Женщины гораздо приятнее и лучше пахнут. Вот почему мужики точно умнее: мы-то живем с женщинами, а вы с нами!»

Я была потрясена этим аргументом и впервые задумалась о том, что мужчины не так просты и неказисты, как это кажется на первый взгляд.

Я и мужчина:)

И вот теперь в моей жизни должен был появиться новый мужчина – сын. И как жить с такой новостью? Куда деть страшные воспоминания о тех странных особях мужского пола всех возрастов и калибров, которые встречались на моем жизненном пути? Не желая слушать мамины причитания о том, что она не умеет воспитывать мальчиков, я, однако же, серьезно призадумалась о своих перспективах…

Не так просто менять ни к чему не обязывающий статус «малышка» на достаточно обременительный – «мамашка». Внешне я еще вполне была пионеркой: живот как основной признак беременности, по мнению советских врачей, не спешил обозначиться. Поэтому и отношение ко мне специалистов-медиков было весьма неуважительным.

«У меня на участке три с половиной беременных», – говорила моя врачиха своей коллеге в тот момент, когда я робко заглянула к ней в кабинет.

«Вот она, половина, заявилась», – продолжала она, узрев мою смущенную рожицу. Я и не возражала. Половина так половина.

«Не нравятся мне эти юные мамаши», – сурово отчитывала меня врачиха. – «О чем они только думают, сами еще дети».

Я покаянно молчала. Эта тема звучала и у меня дома. Я чувствовала себя виноватой, с одной стороны. Но с другой – была абсолютно счастлива. У нас с мужем не было квартиры, почти совсем не было денег, зато нам сообщили, что некоторым тайным образом у нас уже есть мальчик. И нам вполне хватало такого имущества, чтобы чувствовать себя богатыми. Мне ужасно нравился мой муж. Он был такой черненький, с худенькими дистрофичными ножками, синеньким от свежей щетинки личиком. Короче, он был похож на какого-то сказочного жучка, или галчонка, или вороненка. Подумав, мы с сестрой стали называть его Каркушей.

Но у него было одно скрытое достоинство, абсолютно перекрывающее для меня все его явные недостатки: я ему весьма нравилась. И этого вполне хватало для счастливой семейной жизни.

Безоблачно текли дни, неспешно рос живот, когда вновь на сцену вышла злая фея в образе врача. И почему в моей сказке все недобрые волшебницы в белых халатах? Сама не знаю.

Как-то в очередной раз робко перешагнув порог кабинета своей гинекологини, я узрела на ее месте совершенно незнакомую мне даму. Оказалось, что теперь она ответственна за мое здоровье. Дама узнала мою фамилию, потом долго рылась в каких-то бумажках. И в конце концов, смерив меня беспристрастным взглядом очкастых глаз, процедила: «У вас, девушка, несколько серьезных венерических заболеваний. Пролечиться надо бы хорошенько до родов, а то что вы там народите мне тут!»

Наверное, если бы я была бы чуть взрослее и опытнее, я бы умерла прямо там, в этом противном, покрашенном мерзкой зеленой масляной краской кабинете. Но я была столь юна, что слово «венерические» в большей степени говорило мне о богине любви Венере, чем о какой-то инфекции. Однако даже такая безбашенная девочка, как я, поняла, что что-то тут не так.

– Как же так, – промямлила я, – две недели назад все отлично было, а теперь так плохо? Как это я могла заразиться?

Врачиха внимательно посмотрела в мои ясные детские глаза, как-то поежилась и сказала уже гораздо мягче:

– Лето сейчас, грязь везде. Наверное, сидела где или в речке купалась.

Это теперь я понимаю, что она несла полную ересь с точки зрения медицины. Но, видимо, что-то в моем облике не дало ей прямо сказать мне: «У козла своего спрашивай, откуда зараза!»

Поэтому она просто выписала мне десяток сильнейших антибиотиков, велев и мужа лечить.

Когда в аптеке мне выдали авоську таблеток, я подумала, что вряд ли это полезно для ребенка. И решила пока скармливать их мужу.

Глупейший мой молодой муж тоже как-то безропотно съел версию о речке, а вместе с ней слопал и таблетки.

Хорошо, что моя мало опытная в жизни, но начитанная мать сообразила, что происходит что-то не то. Она быстро схватила меня в охапку и отвезла в известнейшее медицинское учреждение к главному специалисту страны по всяческим таким любовным недугам. Там меня тщательно обследовали и дали заключение, что я абсолютно здорова.