Я-муары. Откровенные истории блогера - Анастасия Николаева

Ах, что за люди собрались на нашем курсе! И тогда я знала, а теперь просто уверена, что каким-то чудом самые талантливые и красивые люди этой планеты по загадочному велению звезд собрались в тот год на первом курсе журфака. И это не только мое мнение. Я работаю на журфаке уже больше 20 лет. И до сих пор преподаватели вспоминают наш курс как самый яркий и талантливый за многие десятилетия. Я не буду перечислять громкие имена, называть явки и пароли. Мы все все сами о себе знаем. И уже достигли того возраста, когда имеем право сказать без лишней скромности: «Да, мы были лучшими!»

А мы и не могли быть другими. Нас учили лучшие учителя Вселенной.

Елизавета Петровна Кучборская. Зарубежная литература.

Маленькая, седая, в строгом черном платье, она выходила перед нами и долго вглядывалась в наши лица. Она знала: после ее лекции мы уже никогда не будем прежними.

Молча стояла она перед нами. И вдруг внезапно ее руки устремлялись вверх. Казалось, она призывает в свидетели тех забытых богов, о которых поведет свой рассказ:

«Разве можно жить, не зная описания щита Ахиллеса?» – полным трагизма голосом вопрошала она застывшую в немом восторге аудиторию.

«Разве можно?!» – уже просто кричала она. И мы все вдруг обреченно понимали, что нельзя. Что и не жили мы до того, как вошли в эту аудиторию, а прозябали в своем пустом невежестве. Мы больше не хотели этой жизни, мы отрекались от нее всей душой.

Руки, простертые в мольбе к небесам, падали. Елизавета Петровна закрывала ладонями лицо. Скорбная, сухонькая, обугленная горем фигурка в черном. Мученица. Вокруг мы – племя мучителей-приматов, не знающих пока ничего, но уже осознавших, чего мы были лишены все эти годы, уже всей душой рвущихся туда, откуда пришла эта богиня, наш лектор.

«Наверное, можно, – продолжает Кучборская, не отрывая ладоней от лица. – Но кому, скажите, кому нужна такая жизнь?!»

Нам не нужна! Мы хотим войти в ее прекрасную жизнь, хоть с щитом, хоть на щите. И мы, замерев, слушаем прекрасные сказания о человеческих страстях, над которыми не властны ни время, ни эпохи. Я до сих пор узнаю вас по глазам, птенцы Кучборской. Вы все разные, но нет в вас презренной пошлости, нет тупого равнодушия.

Любой человек – вселенная, мы поняли это на журфаке. И иллюстрацией к этой фразе был каждый из нас.

Помню, ночной порой на картошке, в темноте огромной палаты бывшего пионерлагеря мы с Наташей Крушевской обсуждаем без перерыва на сон главные вопросы бытия. Что мы тогда могли так страстно обсуждать, две совсем юные девочки? Но это было что-то очень важное, не требующее отлагательства. Дня нам никогда не хватало, и мы на плоту нашей беседы переплывали в ночь. Видимо, в тот раз дискуссия была особенно страстной, и мы потревожили спящую рядом Катю П. Не посыпаясь, она громко и отчетливо произнесла: «Всех цепями по морде. Немедленно!» Мы замерли в онемении. Катя, интеллигентная утонченная брюнетка, полиглотка, умница и красавица. Откуда вырвалось это, из каких глубин подсознания? О, Гомер! О, тугие паруса! Зачем заколдовала ты нас на всю жизнь, прекрасная наша лектор, к каким берегам ты отправила наши утлые ладьи? (Продолжение следует за вами, други мои. Следуйте и вы за ним!)

Эти строки всегда почему-то находили самый живой отклик в моей душе. Не потому, что мне противны славные, покрытые густым слоем зеленых соплей дети, вопящие, как сотни тропических попугаев и десятки мартовских котов. Что вы, кто же их таких может не любить?!

Но есть, однако, какая-то сермяжная правда в этих поэтических строках. Кто из вас, дорогие страдальцы, не обнаруживал в своей прекрасной шевелюре два-три десятка новых седых волосков после плодотворного общения с родным подростком? Кто из вас, слушая истошные крики деточки глубокой ночью, не думал о величайшей несправедливости мироздания: у лошадок, коровок, косуль и даже ежиков народившаяся малышня бодро встает сразу после рождения на собственные ножки, никогда не визжит от прорезающихся зубиков и уж тем более не ни при каких обстоятельствах не посягнет на папину машину и мамину любимую помаду с перламутром, которой и так уже мало осталось.

А эта профессия ассенизатора, о которой вы никогда не мечтали в собственном детстве? Горы зеленоватых какашек, моря писючек не только загрузят санитарными мероприятиями ваши руки, но и напрочь вынесут мозг. В густой темноте в постели с неведомо каким чудом еще живым и теплым мужем вы страстно будете обсуждать консистенцию сегодняшних какашей и количество записанных памперсов. И если ваши мнения по поводу того, какой продукт детской жизнедеятельности считать нормальным, разойдутся, вы в ночной прозрачной рубашке молнией нырнете в помойное ведро и, вытащив от из него наиболее удачный, с вашей точки зрения, обгаженный памперс, долго будете размахивать им в опасной близости от лица несчастного мужа, перед внутренним взором которого уже проносятся грустные ночи человека, потерявшего из-за ночных допросов с пристрастием всякое желание продолжать свой род.

Девочки, милые, с высоты своего жизненного опыта хочу вам посоветовать: используйте мужа бережно, при хорошем уходе он будет долго носиться и доставит вам немало радости. Ребенок, рано или поздно, уйдет со всеми своими какашками из семьи, пусть вы сейчас даже не можете этого себе представить, а муж-то останется. Только вы для него уже будете не прекрасной феей, а «той страшной женщиной в ночи с каканым памперсом в руках»! Если вы считаете, что я слишком много времени уделяю фекальной теме, зайдите на любой мамский форум, и вам станет ясно, что я промолчала!

Поговорим о них, о карапузах. Слушайте, однако какое все-таки неприятное слово «кара-пуз». Кара в переводе с татарского «черное», пуз – это, ясен пень, пузо. Если соединить – черное пузо. То есть, как я понимаю, живот – черная дыра, где исчезает все, что вы могли бы с большим удовлетворением скушать сами, а главное, – исчезаете вы сами. Ваша юность, свежесть, ваш нордический характер, ваши светские манеры. И перед обалдевшей публикой появляется фурия в остервенении вопящая: «Кому я сказала, быстро спа-ать!!!» Если бы вам в детстве показали вас самих в качестве родителя, вы бы до сих пор писались в трусы. А милые малышата выдерживают!

Как вы помните из предыдущего описания, информации о том, как собственно эти самые детушки заводятся, ни семья, ни школа нам дать не могли. Конечно, всегда можно было использовать опцию «звонок другу» или «поддержку зала», но это помогало мало. Поэтому в древности детей рожали в бессознательном возрасте. Надеюсь, вы понимаете, что я сейчас не о старческом маразме. Говоря образно, сами еще дети рожали себе детей и потом вместе росли, дерясь за игрушки и обзываясь нехорошими словами.

Когда моя бабушка, мама Аня, родила в маленьком одноэтажном сельском роддоме мою мамочку и показала в окно юному отцу, он с криком ужаса бежал прочь и потом несколько дней плакал, решив, что стал отцом космического монстра. Мне кажется, психика его после этого так и не восстановилась до конца. Хотя мамочка стала очень красивой девочкой с большими голубыми глазами и светлыми кудряшками, а затем чудесной девушкой и женщиной, он всегда поглядывал на нее с некоторым подозрением, опасаясь, видимо, что космический пришелец притаился внутри и ждет своего часа.