Ненадёжный признак - Лана Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я есть потерян, – уверенно ответил он.
– Ага, – малышка наклонила пушистую голову набок, – мама так и говорила, что ты придёшь в гости, когда я вырасту.
– Что? Не понимать, – удивился Джефф.
– Ну ты же мой жених? Ты пришёл со мной познакомиться?
Если что-то и могло вырубить Джеффа со стопроцентной гарантией, так это слово «жених», употреблённое в непосредственной близости от него и к нему же относящееся. Выучить-то он его выучил, но был уверен, что оно ему ещё долго не пригодится. А вот поди ж ты – прилетело, откуда не ждали. Поэтому он первым делом потерял дар норвежской речи, а потом отрицательно и энергично замотал головой, так что вода с капюшона веером полетела в стороны, как с отряхивающегося пса. Покашлял, прочищая горло.
– Не я жених. Я есть потерян.
– Наверное, ты этого просто пока не знаешь, – рыженькая улыбнулась, продемонстрировав неполный комплект маленьких белых зубов, – я же ещё не выросла.
– Мнэ-э, – только и смог сказать на это он.
– Пойдём, покажу тебе, где я живу, – она шагнула к нему и приглашающе протянула руку. Джефф, поколебавшись, легонько сжал тёплую ладошку и приготовился к прогулке, но идти никуда не пришлось.
– Теперь нужно посмотреть в окошко, – терпеливо пояснила его проводница.
– Окошко? А, здесь! – он послушно наклонился к зеркалу, которое по-прежнему крутилось на верёвке, рассыпая по ёлочному сумраку световые отблески, и осторожно в него заглянул.
Грохот воды и яркий солнечный свет обрушились сверху, будто кто-то ведро опрокинул. Джефф заморгал от неожиданности и завертел головой, осматриваясь. Позади теперь ревел водопад, от которого ощутимо веяло холодом. Впереди расстилалась ровная зелёная лужайка и шумела берёзовая роща, на ветке одного из деревьев крутилось знакомое зеркальце. Девчушка деликатно вытянула свою ладонь из его руки и с крайне важным видом принялась собирать то ли цветы, то ли какую-то лесную ягоду. Она то и дело садилась на корточки спиной к Джеффу, и всякий раз, когда она это делала, из-под длинного подола платья показывался рыжий кончик её хвоста. Пушистая, аккуратная кисточка, как у недавно рожденного телёнка. Конечно, затеяв охоту на хюльдру, не стоит слишком удивляться хвостатым девочкам, встреченным в предположительных местах обитания взрослых хюльдр. Но Джефф, заметив эту кисточку, почему-то расстроился. Он смотрел, как малышка собирала ягоды – да, точно, это была ранняя июньская земляника – а на душе у него скребли кошки. Ладно, пообещал он себе мрачно, как-нибудь разберусь.
Первым делом он снял рюкзак и стянул с себя мокрый анорак. Потом решил определиться со стратегией отступления.
– Хей, малышка! А как я себя возвратить? Снова маленькое окно? А я один – оно пропустить?
Девчушка обернулась, ойкнула озабоченно и вприпрыжку подбежала к нему.
– Нет, через окошко никому нельзя! – она состроила серьёзную мину и погрозила маленьким пальчиком. – Мама не разрешает туда ходить. Ты ей не говори, что я там была, ладно? Не скажешь?
Она придирчиво оглядела горсточку ягод в своей маленькой ладошке, выбрала самую крупную и протянула её Джеффу. Тот с самым серьёзным видом осмотрел ягоду со всех сторон и осторожно положил её в рот. Причмокнул, кивнул одобрительно: вкус прямиком из детства, точь-в-точь как клубничный бабл-гам, когда только-только начинаешь его жевать.
– Не делай бояться, я не скажешь. Так где я обратно?
– Окошко у нас что-то вроде черного хода, а если тебе захочется обратно, ты под водопадом пройди. Видишь, вон там, сбоку, большой белый камень. На него встаёшь – и под водопад шагаешь.
– Понял, – кивнул Джефф, который уловил чёткую связь «белый камень» и «иди под водопад».
– Всё, готово, – объявила рыженькая, демонстрируя ему длинную травинку, на которую вкривь и вкось были нанизаны краснобокие земляничины, – теперь пойдём, я познакомлю тебя с мамой, папой и сестричкой. Нам вон туда! – и она махнула рукой в сторону скал неподалёку. Тропинка начиналась от водопада и вилась между камней, поднимаясь всё выше.
Час от часу не легче. Кажется, он услышал что-то вроде «маленькая сестра». Сестричка, значит. Он хмуро подобрал с земли брошенный рюкзак.
– А далеко мы там?
– Нет, здесь близко! Сначала до той сосны, видишь там, наверху? А оттуда уже наш дом видно. Догоняй!
И она деловито направилась к холму, старательно держа соломинку с ягодами перед собой. Пушистая кисточка её хвоста то скрывалась под подолом, то снова показывалась, и он никак не мог перестать на неё коситься. Они с Кайсой здорово поругались, когда говорили о детях, которые могут быть у Олли. Как ты не понимаешь, горячилась Кайса, хюльдры – не люди! Это нечисть лесная, они уводят наших мужчин, потому что своих у них нет! Мальчишки у них не родятся, только девочки. А чтобы мужьям домой не хотелось, хюльдры их очаровывают, так что те накрепко забывают о своей человеческой семье. Затвайсишь хюльдру, чары развеются, и Олли очнётся! Вот увидишь, ещё и спасибо тебе скажет!
Джефф почему-то был уверен, что благодарности от Олли ждать не стоит. К тому же он до последнего надеялся, что россказни о коварных лесных красотках так и останутся обычными деревенскими байками, придуманными, чтобы смягчить боль от потери. Типа да, Олли пропал, но не сгинул, а жив и здоров, просто находится в некоем заколдованном пространстве, куда другим людям ходу нет. Теперь же, когда наглядное доказательство, смешно помахивая хвостиком, энергично топало перед ним, Джефф чувствовал себя неважнецки. Да что там «неважнецки» – хреново он себя чувствовал, и это «хреново» с каждым шагом так и норовило перейти в свою крайнюю, совсем уж непечатную степень. Кайса про детей Олли и слышать не хотела. Твердила, как заведённая, про лесную нечисть и чары окаянные, но он-то видел, что эта мысль тоже её мучает. Дети хюльдры стояли между ней и её братом, а решать эту проблему выпало ему, пришлому барабанщику.
Узкая каменистая тропа была не слишком крутой, но всё же и не самой удобной дорогой на свете, и шли они медленно. И хотя Джефф не особенно торопился, обдумывая
