Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– Есть какие-нибудь известия от леди Марии? – спросил Майлс, повернувшись к Кетту.

– Она по-прежнему в Кеннингхолле. Согласно договору, который мы заключили с Саутвеллом, дочери Генриха доставляют провизию и все необходимое. – Кетт усмехнулся. – Сомневаюсь, что Саутвелл сообщил об этом договоре протектору.

– Возможно, через несколько дней Саутвелл будет мертв, – изрек Майлс. – Так же, как и многие другие.

– Вы с Бараком останетесь в лагере, – распорядился Роберт, глядя на меня.

– Понимаю, что от меня во время сражения пользы будет не много. Но Джек рвется в бой.

– Делайте все, что в ваших силах, дабы поднять боевой дух людей, – обратился Кетт к Майлсу. – Победить может лишь тот, кто верит в свою победу. Если мы разобьем армию, весть об этом облетит страну, как набат.

В тот же день я отправился в Норидж. На городских стенах и у ворот был выставлен караул из повстанцев. Явившись в замок, я застал Николаса и Болейна за игрой в шахматы. Как и все прочие, они были осведомлены о скором прибытии правительственной армии. Николас выглядел намного лучше, чем в прошлый раз: еда, которую присылала Изабелла, явно пошла ему на пользу. Овертон сообщил, что они тщательно осматривают корзинки с провизией, проверяя, не открывал ли их кто-нибудь. Расставшись с ними, я направился к Чаури и Изабелле. На мое предложение покинуть город, где, возможно, вскоре вспыхнет сражение, Изабелла ответила решительным отказом, заявив, что ни за что не оставит мужа. Чаури, разумеется, намеревался быть рядом с нею.

Вечером мы с Бараком пошли прогуляться по лагерю. Нам обоим хотелось отвлечься от мыслей о схватке, предстоявшей совсем скоро: по расчетам Кетта, армия Нортгемптона должна была дойти до Нориджа уже послезавтра утром. За завтраком жители Свордстоуна, по обыкновению, были с нами приветливы и дружелюбны. Нас с Бараком они уже считали своими, а о Николасе здесь предпочитали не упоминать. Джозефина, несмотря на то что Эдвард был рядом с нею, выглядела грустной и встревоженной. Вне всякого сомнения, мысль о грядущем сражении, в котором должен был принять участие ее муж, не давала бедняжке покоя. Мышка охотно пошла ко мне на руки. Саймон, приплясывая вокруг нас, хлопал в ладоши, заставив Джозефину улыбнуться.

– Нынче ты опять с лошадьми? – спросил я у мальчишки.

– А как же иначе, – ответил вместо него Гектор Джонсон. – Лошади ни за что не согласятся обойтись без Саймона.

Старый солдат, по обыкновению, был облачен в стальной шлем и нагрудник. Как и другие командиры, сегодня он собирался проводить военные учения. К нам подошел Нетти, с луком в руках и колчаном за спиной.

– Теперь я могу за минуту выпустить пять стрел, – сияя от гордости, сообщил он.

Тетушка Эверник печально взглянула на парнишку, и я догадался: подобно мне, она думает о тех, кому предстоит погибнуть в бою.

Мы с Бараком направились на восток, к дальней границе лагеря. По пути мы обратили внимание на то, что лошади и коровы находятся теперь в деревянных загонах – местные плотники потрудились на славу, – а овцы теснятся за плетеными изгородями, позаимствованными на уничтоженных пастбищах. Впрочем, сейчас овцы предназначались не на шерсть, а на мясо, точно так же как куры, утки, гуси и голуби, которых в лагере тоже было предостаточно. В одном из просторных загонов молодые парни занимались верховой ездой, среди них мы заметили Саймона. В отличие от всех прочих животных, свиньи разгуливали на свободе, роясь в земле и валяясь в лужах. При всем этом нельзя было сказать, что в лагере царит зловоние: по настоянию Кетта повстанцы строго следили за чистотой и регулярно опорожняли выгребные ямы. Ни о каких заразных болезнях пока слуху не было. Мы прошли мимо пекарни, откуда доносился запах свежего хлеба, и кузницы, где выковывались новые пики и алебарды. По дороге в лагерь по-прежнему тянулись повозки, груженные провизией, однако теперь их стало значительно меньше – месяц перед новым урожаем был самым голодным в году. Согласно распоряжению Кетта, нориджский рынок был открыт едва ли не каждый день, так что все необходимое можно было купить там.

Прежде чем лагерь остался позади, мы прошли не менее трех миль. Солнце уже клонилось к закату, однако на пустоши продолжались военные учения. Несколько десятков лучников, выстроившись в ряд, по приказу командира одновременно выпустили в воздух стрелы. Чуть в стороне мужчины, вооруженные копьями, наносили сокрушительные удары соломенным чучелам, сопровождая атаку воинственными криками. Несколько чучел развалились на части под ударами самодельных пик и алебард.

– Молодцы, ребята, – довольно изрек Барак. – Майлс и его канониры тоже потрудились на славу. Можно не сомневаться: наши пушки будут бить точно в цель.

– Да, просто удивительно, каких успехов в военном деле эти люди достигли за считаные дни, – кивнул я.

Увидев Гектора Джонсона, опиравшегося на алебарду, мы подошли, чтобы поздороваться с ним.

– Как дела? – улыбнулся старый солдат.

Мы с ним оба помнили, как на переходе из Ваймондхема он был приставлен ко мне в качестве караульного. Но ныне Джонсон проникся ко мне доверием и держался с неизменной приветливостью.

Командир, обращаясь к лучникам, говорил о том, что вскоре им предстоит столкнуться со своими заклятыми врагами, богатыми землевладельцами, в помощь которым призваны итальянские наемники.

– Этим чужестранцам, готовым воевать за деньги, неведомо, что такое преданность и верность! – воскликнул он. – А мы, англичане, сражаемся на своей земле за свободу и справедливость и, уж конечно, дадим отпор этим продажным шкурам!

Лучники разразились одобрительными криками, однако Джонсон саркастически усмехнулся.

– Среди англичан наемников тоже предостаточно, – заметил он. – После окончания Французской кампании многие солдаты остались в Европе, готовые сражаться за того, кто больше заплатит. И платят им куда щедрее, чем это делал старый король.

– Люди везде одинаковы, – пожал я плечами.

– Что верно, то верно.

Попрощавшись с Джонсоном, мы продолжили путь. Нам встретилась небольшая толпа: человек примерно сорок – в большинстве своем старики, не способные сражаться, и женщины, – внимавшая очередному бородатому проповеднику. Он взгромоздился на перевернутый ящик и, потрясая Библией, которую держал в руке, громогласно вещал:

– Времена, которые настали теперь, предсказаны еще в Книге Царств. Вы помните, что Езекия, царь Иудейский, благочестивый и справедливый правитель, взошел на престол восьми лет от роду. Первым делом он приказал уничтожить языческих идолов, их статуи и изображения, и велел поклоняться лишь истинному Богу. Наш юный король Эдуард – это второй Езекия, он уничтожает последние остатки папства и стремится учредить справедливое государство, где все люди будут равны. В Библии говорится, что именно в таком государстве люди станут жить перед вторым пришествием Христа.

Словно подтверждая истинность своих слов, он с размаху ударил себя кулаком в грудь.