Детектив весеннего настроения - Татьяна Полякова

– Я неплохо зарабатываю, пап. Уж лишнюю банку тушеной говядины мы себе можем позволить.

– Ты так и не сказал, чем занимаешься… – Мстислав довольно проворно для своего покореженного тела начал двигаться по кухне, чтобы разложить покупки. Он не терпел беспорядка, тем более на кухне.

– Как же? Ты, наверное, просто забыл.

– Я, может, хожу с трудом и дышу не очень, но моя память так же остра, как и в молодости, – проворчал отец. – Ты говорил, что работаешь вахтовым методом. Ездишь в командировки и что-то чинишь… Но что?

– Оптоволоконные сети, – не моргнув глазом соврал Андрей.

– Это что такое?

– То, по чему доставляется в дома и на предприятия Интернет.

– Ничего я в этом не понимаю…

На это и был расчет. Отец был очень неглупый мужик. Но даже те его ровесники, что провели все время на воле, мало разбирались в современных технологиях. Что уж взять с зэка, который угодил в тюрьму еще при кнопочных «нокиях» и «сименсах» с антеннами.

– Справишься без меня? – спросил Андрей. – Пойду душ приму.

– Иди, конечно. Я картошку в мундире сварю. В кожуре все витамины. А когда намоешься, лук порежешь. А то у меня получается крупно, грубо.

– И откроем шпроты. Я купил три банки по цене двух, так что, считай, одна резервная.

– Уговорил, – беззубо улыбнулся отец.

И Андрей удалился в ванную.

До того, как папа «откинулся», он работал старшим менеджером в крупном магазине бытовой техники. Получал неплохо, но уставал от конфликтов с подчиненными. Руководство обязывало его штрафовать рядовых работников за малейшую провинность и увольнять стажеров сразу после испытательного срока. Андрей четко исполнял инструкции, но скрепя сердце. Он как будто снова попал в армию и стал «дедом», который вынужден гнобить салаг. Хотелось заняться чем-то другим… Но чем? Андрей не знал. В одном был уверен: быть начальником-«дедом» значительно лучше, чем подчиненным-«духом». И он никогда не представлял себя в роли прислуги. Однако, когда он узнал, что Святославу Глинке требуется разнорабочий, не задумываясь, уволился со своей начальничьей должности и устроился к нему. А все из-за отца. Андрею хотелось докопаться до правды. Да, похищение и убийство младшего сына Ивана Глинки – дело давно минувших дней, но вдруг в доме (который практически не изменился с тех пор, как произошла трагедия) сохранились какие-то улики, доказывающие невиновность отца. Надежда на это была призрачной, Андрей осознавал это, но не мог бездействовать. Его сердце сжималось от боли всякий раз, как он видел папу… или слышал его надрывный кашель. С детства ему внушали мысли о том, что справедливость всегда торжествует и добро побеждает, но если так, то почему пострадал невинный? И то, что отец треть жизни провел в тюрьме, оставив там все свое здоровье, не самое страшное. Хуже другое – он почти двадцать лет ходит с клеймом «убийца детей» и, скорее всего, умрет с ним. Мстислав Бояров уйдет из жизни как преступник. Чудовище. И кто-то будет плевать на его могилу…

Но несколько месяцев прошли впустую. Андрей уже начал подумывать о том, чтобы уволиться, как свершилось… почти чудо! Максимилиан объявился, живой и здоровый. Прислуге, естественно, не объяснили, что за паренька поселили во флигеле, но Андрей, привыкший держать ухо востро, подслушал много разговоров. Между Святославом и Борисом Хреновым, которого узнал, хоть и прошло семнадцать лет с того момента, как он давал показания против отца, Святославом и Олей, Святославом и Никой… Между Олей и Оксаной. Оксаной и Фатимой. Фатимой и Павликом. Но последний ничего не прояснил. Горничная пыталась выяснить у дурачка, как он мог узнать Максимилиана, если последний раз видел его трехлетним, но тот послал ее. Павлик бывал груб с теми, кто ему не нравился. А не нравились ему многие. В том числе Андрей. Причину своей неприязни Павлик не озвучивал. Но отношение выражал весьма красноречиво.

«Если паренек действительно Максимилиан, – размышлял Андрей, – то можно будет пересмотреть дело отца. Да что там можно… Нужно! Пока он еще жив. Но с чего начать? Святослав скрывает брата. Прячет во флигеле. Его как будто и нет вовсе…»

Единственное, что пришло в голову, – это позвонить в полицию. Сообщить майору Иванову (он оставил визитку со своим номером) о том, что не всех он… посчитал. Это Андрей вспомнил мультфильм о козленочке, который умел считать до десяти. Ох и любил он его в детстве.

Но тут тоже проблема. Если Святослав узнает, кто слил инфу полиции, сразу выгонит Андрея. А ему никак нельзя сейчас убирать руку с «пульса».

– Сынок, ты там в порядке? – это отец кричал через дверь. И постукивал по ней костяшкой пальца.

– Да, бать, выхожу, – откликнулся Андрей. Он так глубоко задумался, что не заметил, как пролетело десять минут.

Когда он вышел из ванной, отец ждал его у накрытого стола. На нем – хлеб, овощи, банка шпрот. И бутылка водки. Мстислав не пил – здоровье не позволяло. Но ему нравилось держать в руке стопку, подносить ее ко рту, нюхать водку и пробовать ее на вкус.

Андрея же от нее воротило. Он любил вино. Особенно красное. Но ради папы выпивал стопку «Пшеничной». Тот крякал, когда Андрей опрокидывал ее. Как будто делал это сам.

– Картошка еще не сварилась, – сообщил отец. – Но уже на подходе. Как раз успеешь лук порезать.

– Да, я мигом. – Андрей увидел, что старик приготовил разделочную доску, нож, и принялся кромсать лук. – Как себя сегодня чувствуешь? – поинтересовался он.

– На удивление.

– А я тебе говорил, что не нужно экономить на таблетках. Видишь, как хорошо помогают эти, швейцарские.

– Дорогие очень. Не будем больше брать их. Здоровье они мне не вернут. И жизнь если и продлят, то на пару месяцев…

– Я всегда думал, что радоваться нужно каждому дню. Особенно если ты сильно болен.

– А если не получается?

– Но если ничего не болит, то можно получать удовольствие от малого: вкусной пищи, теплой ванны, интересного фильма… – Андрей вытер увлажнившиеся глаза. Он резал лук, поэтому плакал… Или не только поэтому? – Ты был лишен всего этого долгие годы. Так наслаждайся. И не мешай мне помогать тебе в этом, то есть покупать тебе швейцарские таблетки.

– Даже когда чувствую себя нормально, все равно страдаю. Боль моя не только телесная. Я тут, – Мстислав хлопнул себя кулаком по груди, – сгнил еще до того, как мои легкие начала пожирать болезнь. Сердце истекло кровью и скукожилось, понимаешь? Хотя оно здоровое. Можно будет даже кому-то пересадить, когда умру.

– А что, если найдутся доказательства твоей невиновности и тебя оправдают? – спросил Андрей. – Тебе станет легче?

– Ты тоже смотрел эту передачу? – встрепенулся отец.

– Какую?

– Про китайца, который тридцать лет отмотал за двойное убийство, которого не совершал. Пожизненное дали, но выпустили, когда новые обстоятельства дела вскрылись и стало ясно, что он не виновен. На тот момент ему было шестьдесят. Половину жизни отняли. Конечно, извинились за это. Да еще какую-то смешную компенсацию выплатили.